Почти как рывки, которые мы описывали ранее в книге, марш-броски – это самодостаточные микропроекты. Они созданы лишь для того, чтобы помочь вашему разуму разгрузиться. Марш-бросок можно записать в ваш буллет-джорнал точно так же, как обычный рывок, но он подчиняется немного другому набору следующих правил.
1. На его выполнение должно уйти две недели или меньше. Вам нужен перерыв, но вы не хотите забросить основной проект.
2. Он не должен быть связан с проектом/проблемой, которая вас беспокоит. Вам и вашему основному проекту нужно побыть порознь. Вы не расстаетесь, вы просто делаете небольшую передышку.
3. Очень важно! У него должен быть четкий конец (а также четкие начало и середина). Когда мы чувствуем, что застряли, ощущение бездействия отнимает у нас мотивацию. Одна из целей вашего марш-броска – принести вам облегчение, которое вы испытаете, вычеркнув законченную задачу, или заставить вас почувствовать, что вы чего-то достигли. Такое напоминание быстро заполнит ваш бензобак.
Запишитесь на онлайн-курс, сочините статью, разберите свою цифровую фотогалерею, наведите уборку в шкафу по методу КонМари
[24], запишитесь с коллегами на волонтерский проект. Это решение полностью ваше. Просто выберите то, что вам любопытно.
К концу марш-броска вы испытаете что-то новое. Вы использовали свой разум по-другому, подумали о чем-то необычном. Любой новый опыт помогает расти и дарит перспективу. Вы уже не совсем тот, кто в прошлый раз не справился с испытанием. Теперь все может быть совсем по-другому.
Несовершенство
Во всем есть трещина, и через нее проникает свет.
Праздники давно закончились, и обычно многолюдные улицы Нью-Йорка опустели. Город как будто впал в массовую спячку, собираясь с духом перед наступлением безрадостных зимних холодов.
Мы с тогдашней партнершей переживали трудные времена, и я решил устроить нам романтическое свидание дома. Я нашел бутылку вина, которое мы распробовали в нашем любимом местечке, давно закрывшемся с тех пор. В меню были ньокки
[26] из батата, сделанные своими руками. Я раньше никогда их не готовил, но знал, что она их любит. Что тут может быть сложного?
Оказалось, что это очень сложно. Естественно, все с самого начала пошло наперекосяк, и мне пришлось начинать с чистого листа… несколько раз. Я часами ломал голову над рецептом, корча гримасы, от которых мое лицо становилось похоже на картошку. Часы тикали, я все сильнее раздражался и психовал. Образ того, как она приходит домой к идеально накрытому столу, мерцающим свечам на фоне мягко играющей музыки, стремительно таял.
Каким-то чудом я все-таки справился. Она вошла, увидела стол, бросила свои сумки и прыгнула мне в объятья, пряча замерзшее лицо у меня на груди. Когда она взглянула на меня, ее широкая улыбка чуть угасла, и она спросила, что случилось. «Ничего», – ответил я мрачно, отряхивая муку с брюк.
Мы сели за стол, и она принялась нахваливать все, что видела, но я был слишком занят мрачными раздумьями обо всех ошибках, которые я наделал, готовя еду. Это недоваренное, то уже остыло… я сравнивал то, что получилось, с тем, что я себе воображал: с идеальной картинкой в моей голове. Я не увидел ни то, как очарована она была моим жестом, ни как ее радость медленно утекала по мере того, как я все занудствовал о том, что могло получиться лучше. Я умудрился испортить самый важный ингредиент ужина: время, проведенное вместе. И все из-за стремления к идеалу.
Идеал – это неестественная и разрушительная концепция. Я говорю – «неестественная», потому что, насколько я понимаю, в нашем мире нет ни одной вещи, которая при близком рассмотрении полностью соответствовала бы нашему представлению об идеале: безупречной вещи, которая уже не может стать лучше. Даже наши стандарты мер и весов не соответствуют этому. Например, международный прототип килограмма, более известный как «Ле Гран К» (его создали во Франции), был физическим объектом, который задал стандарт одной из самых широко используемых мер веса в мире. Дубликаты распространялись по всему миру, чтобы другие страны могли пользоваться этим стандартом. Оказалось, что со временем эти «идеальные» объекты по-разному изменили свою массу. Это огромная проблема для стандартной меры веса. В конце концов, абсолют не должен меняться. Вот почему в наши дни эти стандарты выражаются в виде уравнений и концепций.
Вы можете ответить: «А как же мои 100 баллов за контрольную по математике? Я получил идеальную оценку!» Конечно, ваши ответы могли быть идеальными, но можно ли то же сказать о вопросах? Зачем нужна была контрольная? Разве это был идеальный способ оценить ваши способности? Нет, тесты в лучшем случае относительны. Множество людей хорошо пишут контрольные, но в целом учатся плохо. А еще больше народу плохо пишет контрольные, но хорошо учится.
Можно возразить, что идеал существует лишь в нематериальной сфере идей, теорий и верований, которые дают определение идеалу, постоянству и божественной сущности. Зачем я про это толкую? А затем, что идея идеала слишком часто подрывает нашу способность раскрыть наш потенциал.
Мы удивительные и при этом не идеальные создания, и мало что говорит об этом яснее, чем изобретение недостижимых стандартов и попытки следования им. Наши стремления часто увядают из-за нашей неспособности следовать ложным идеалам, которые мы применяем к нашим телам, разумам, достижениям и отношениям.
Когда нам не удается быть идеальными, мы начинаем страшно себя ненавидеть. Это неправильная целенаправленность; нельзя тратить время и силы на уничтожение нашего прогресса. Мы ломаем свои планы, ведем себя контрпродуктивно и поддерживаем голос внутреннего критика.
Существует огромное заблуждение о том, что альтернатива идеалу – неудача. К счастью, жизнь не бинарна; она представляет собой спектр. С одной стороны у нас есть недостижимое: идеал. С другой находится неизбежное: хаос. Вся красота, существующая в мире, балансирует между этими двумя крайностями.
В Японии есть понятие ваби-саби. Согласно этой концепции, красота объекта заключается в его несовершенстве. В полную противоположность западному убеждению о том, что красота идеальна, ваби-саби воспевает мимолетность, индивидуальность и неидеальную природу вещей. Это качества, которые как раз и делают ее уникальной, настоящей и красивой. Трещинки в керамике, изгиб дерева, листья на камне, пятно чернил. В них отражается буддийская философия, где мудрость состоит в примирении с нашей неидеальной природой.
