Как и она сама, Великое дерево впитывало в себя дух Коналла. Сейчас с ним происходило то же самое, что и с гробоцветами на вересковых топях, догадалась Малефисента. Так устанавливается связь между живыми и мёртвыми, так магическая сила тех, кто покидает этот мир, передаётся тем, кто придёт в него после них. И тут прямо на глазах у Малефисенты на дереве вытянулась новая ветка. На ней моментально появились и раскрылись зелёные листья. Протянувшись вниз, новая ветка, словно рукой, накрыла лежащее под Великим деревом тело Коналла. Спустя пару секунд ветка вновь поднялась, выпрямившись, и Коналл исчез. Он стал частью дерева и обрёл наконец вечный покой.
Но свой покой Малефисента не обрела – она обрела новые силы и новый гнев. Малефисента жаждала мести. Хотела отомстить тем, кто отнял у неё Коналла, и тем, по чьей вине страдает она сама. И теперь, став как никогда сильной, она отомстит, страшно отомстит всем и за всё, чего бы ей это ни стоило.
В последний раз взглянув на Великое дерево, Малефисента расправила плечи и, взмахнув крыльями, поднялась в воздух.
Ингрит была в восторге.
Стоя на вершине своей башни, она наблюдала в телескоп, как полдесятка тёмных эльфов кружат и ныряют в воздухе, пытаясь уйти от красных шаров, которыми обстреливали их солдаты. Тёмный эльф, который командовал этой группой, отдал приказ – и все они дружно спикировали вниз, к реке, пронеслись, едва не касаясь воды, над самой её поверхностью, а затем взмыли вверх перед самым замком. Высокая каменная стена мешала охранникам вести прицельный огонь, и эльфы решили, что смогут беспрепятственно проскочить дальше.
Так им, во всяком случае, казалось.
Ингрит радостно улыбнулась, потому что тёмные эльфы летели прямиком в расставленную для них западню.
Мощно взмахивая крыльями, тёмные эльфы поднимались вверх, пока не достигли верхнего края стены. Здесь на ветру болтались подвешенные в ряд разноцветные декоративные воздушные змеи, совершенно безопасные на вид, и тёмные феи спокойно летели вперёд, не опасаясь этих игрушек.
Ближе к змеям, ещё ближе, ещё... И когда тёмные эльфы оказались уже почти над самыми воздушными змеями, Ингрит во весь голос крикнула:
– Зажигай!
По её команде солдаты выстрелили прямо по змеям, и те моментально взорвались, превращаясь из безобидных игрушек в облака красной железной пыли. Ингрит со злорадной улыбкой наблюдала, как четверо эльфов, не успевших ни увернуться, ни проскочить, прямо в воздухе моментально превратились в воду, песок и лёд. Правда, командир этой летучей эскадрильи уцелел и с яростным криком ринулся вниз, на солдат.
Но для Ингрит это уже не имело никакого значения. Она добилась того, чего желала. Это была самая настоящая бойня.
Повернувшись, она отошла от края башни, жестом подозвала к себе какого-то молоденького охранника и приказала доложить обстановку. Охранник сообщил, что Герда всё ещё в церкви, играет на органе. Многие феи уже трансформировались, остальные по-прежнему остаются запертыми в западне. Красная пыль продолжает вылетать из труб органа, так что гибель оставшихся фей лишь вопрос времени.
– Мама! – раздавшийся голос Филиппа удивил Ингрит. Она обернулась и увидела, что её сын, стиснув кулаки, стоит на противоположном краю башни, а лицо его перекошено от гнева. – Ты должна остановить всё это, – сказал он.
– Мы на войне, – покачала головой Ингрит.
– Это не война! – прикрикнул на неё Филипп. В его голосе не осталось и тени ни обычного спокойствия, ни дружелюбия. – Это убийство!
Если бы ярость Филиппа не была направлена на неё, Ингрит, наверное, даже порадовалась бы тому, что её сын-бесхребетник вдруг повёл себя как настоящий мужчина. Но сейчас ей было не до этого. Сейчас нужно было объяснить всё так, чтобы он понял.
– Эти твари стоят между нами и тем, чего мы заслуживаем, – сказала она. – Пока они живы, Ульстед никогда не станет процветающим королевством... потому что у них есть то, чего нет у нас. Так что я всего лишь защищаю сейчас своё королевство... и твоё будущее тоже, между прочим.
– Да? – Филипп прищурился. – А как насчёт моего отца? Ты его тоже... защитила?
Ингрит зарычала от злости. До чего же неподходящий момент выбрал Филипп, чтобы внезапно начать показывать зубы! Повернув голову к Персивалю, который стоял неподалёку, молча наблюдая за матерью и сыном, она приказала:
– Принцу нездоровится. Проводи его в его комнаты.
Распорядившись, Ингрит отвернулась и вновь принялась следить за небом, а Персиваль всё ещё топтался у неё за спиной и никак не мог решить, что ему делать. Пока он раздумывал и колебался, Филипп бросился к краю башни и спрыгнул вниз. Ингрит оглянулась и с ужасом увидела, как тело её сына на мгновение зависло в воздухе. Но Филипп сумел ухватиться за верёвку, которой был привязан к башне один из воздушных змеев. Сорванный змей взмыл в небо, но под весом Филиппа тут же начал опускаться к земле.
В тот же миг Персиваль спрыгнул за Филиппом и поймал принца за лодыжку. Они вдвоём стали опускаться быстрее и пропали из виду, а спустя короткое время снизу донёсся глухой тяжёлый удар о землю.
Ингрит чувствовала, что другие солдаты смотрят на неё, и не позволила себе хоть как-то отреагировать на происходящее. Отступить она никак не могла, тем более сейчас, когда победа, можно сказать, была у неё в кармане. Неожиданно заметив Аврору, которая была всё это время здесь, королева приказала охранникам схватить её и увести прочь. Она посмотрела вниз, туда, где продолжалась схватка Филиппа и Персиваля.
Но стоило ей поднять глаза – и она что-то увидела на горизонте. Точнее, кого-то. К башне летела крылатая фигура, окружённая магическим зелёным свечением. Победная улыбка на губах Ингрит погасла, исчезнув без следа.
К замку приближалась Малефисента.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ДИАВАЛЬ СРАЖАЛСЯ СО СТЯГИВАЮЩИМИ ЕГО РУКИ ВЕРЁВКАМИ. ТОЛСТЫЕ, ГРУБЫЕ, ОНИ ГЛУБОКО ВРЕЗАЛИСЬ В ПЛОТЬ, РАЗДРАЖАЯ ПОКРАСНЕВШУЮ КОЖУ. Впрочем, боли Диаваль почти не чувствовал, его внимание было приковано к охранникам, стоящим над ним, положив руки на эфесы своих мечей. Охранники, в свою очередь, тоже наблюдали за Диавалем.
Чуть раньше Диаваль успешно сумел проскользнуть мимо гостей, солдат и охраны и подобраться к самой церкви. Заглянув в окно, он пришёл в ужас. Красная пыль, полученная из гробоцветов, растущих на могилах фей в вересковых топях, опускалась на запертый внутри церкви волшебный народец. И как только она попадала на кого-то из фей, те немедленно трансформировались в свою «естественную» форму и умирали. Грибные феи становились обычной плесенью, цветочные – цветами, а древесные феи костенели: их ноги превращались в корни и уходили в земляной пол церкви. Диаваль со страхом увидел, как Флиттл, хорошо знакомая ему милая и добрая пикси, пытавшаяся и в церкви спасать других, не думая о себе, превратилась в цветочный куст.
Но тут возле церкви появилась Аврора, и в сердце Диаваля затеплилась надежда.
