Таисия Бекбулатова представлялась детективу еще более короткой нитью зеленого цвета.
Глебу Басаргину она бы отдала синий цвет, вернее, цвет электрик. Благородство сочеталось в нем с долей бескомпромиссности…
А сколько еще нитей в этой путанице? Вот и тяни их все, пока не распутаешь. Она грустно усмехнулась и, сверяя маршрут с чертежом Рашида, свернула с шоссе, проехала по узкой улице, затем въехала в третий от поворота двор. Во дворе было довольно уютно. И что-то в нем напоминало ей собственное детство…
Может, кусты сирени? Или все еще покачивающие желтыми цветками золотые шары? А может, тройка старушек, сидевшая на деревянной скамейке, окрашенной в темно-зеленый цвет?
Пожалуй, ностальгическую картинку нарисовали все эти фрагменты, сложившись в одно целое.
Мирослава закрыла машину и направилась к скамейке.
Она поздоровалась и спросила:
— Подскажите, пожалуйста, в какой квартире живут Лукьяновы?
— А вам кто нужен? — спросила одна из женщин.
— Люся. То есть Людмила.
— И по какой надобности? — строго спросила вторая.
— Меня просила заехать к ней Аня.
— Ах, Анечка. Как же, знаем ее.
— А чего же она сама не приехала?
— Так она… — начала Мирослава.
— Ты что, разве не знаешь, у Ани мужа убили, — перебив детектива, набросилась на подругу первая женщина.
— Так она, это, позвонить могла, — попыталась защититься та.
Все три пенсионерки уставились на Мирославу с немым вопросом в глазах.
И не давая вопросу стать озвученным, Волгина быстро сказала:
— Люся, видно, где-то телефон забыла или разрядился он у нее.
Дамы осуждающе покачали головой и, забыв о Мирославе, принялись обсуждать ненадежность сотовых телефонов и вспоминать случаи, произошедшие с их детьми, внуками и знакомыми.
— Точно! — громко сказала Мирослава.
Женщины повернули головы в ее сторону.
— А Лукьяновы в какой квартире живут?
— Так в одиннадцатой, — недовольно проговорила первая женщина, и все трое сразу же снова отвернулись от детектива и заговорили на прежнюю тему между собой. Каждая стремилась рассказать свою историю! Все хотели говорить. И, кажется, никто не хотел слушать.
«Да уж, — усмехнулась Мирослава про себя, — такие свидетельницы — находка для любого терпеливого оперативника».
Она увидела подходящего к подъезду парня с велосипедом и поспешила к нему, придержала дверь, пока тот втаскивал в подъезд своего двухколесного друга, и, получив короткое «спасибо», быстро поднялась по лестнице на третий этаж.
Она нажала на кнопку звонка нужной ей квартиры, примерно через минуту дверь приоткрылась, и мужской голос спросил:
— Вам кого?
— Людмилу.
— А вы кто?
— А вы? — спросила Мирослава.
Дверь распахнулась, и на пороге нарисовалась мужская фигура в пижаме и со всклокоченными волосами.
— Я вообще-то муж, — сказал мужчина.
— Чей?
— Людмилы! Вы издеваетесь, что ли?
— Нет, — улыбнулась Мирослава, — просто интересуюсь.
— Так вот, Людмилы нет!
— А когда она будет?
— Вас не Анька случайно прислала? — спросил он подозрительно.
— Нет, я сама пришла, — продолжала улыбаться Мирослава, забавляясь недоумением хозяина. Он напоминал ей большого медведя, только что выбравшегося из берлоги.
И, словно в подтверждение ее догадки, он широко зевнул. Потом пару раз моргнул, прикрыл рот ладонью и пробурчал:
— Извините.
— Я, кажется, вас разбудила? — улыбнулась она доброжелательно.
— Типа того… — тут он опомнился, — но вы так и не сказали, кто вы и зачем вам Люся.
— Я Мирослава Волгина, детектив.
— Так бы сразу и сказали, что вы из полиции, проходите.
Мирослава хотела сказать, что она частный детектив, но передумала. Она прошла вслед за хозяином в большую комнату, вероятно, служившую хозяевам гостиной. Главное место занимал огромный телевизор, большой мягкий диван, пара кресел и небольшой стол на скрещенных ножках.
Мирославе он почему-то напомнил цаплю, случайно залетевшую со своего любимого болота в квартиру. Иллюзию поддерживал высокий стеклянный кувшин с длинным носиком, наполненный осенними листьями.
— Садитесь, — пригласил хозяин.
— Спасибо.
— Вы расследуете убийство Анькиного мужа?
— Да, — Мирослава была рада, что может сказать правду этому смешному «медвежонку».
— Аньку, конечно, жалко, — выдохнул он и взлохматил еще больше и без того лохматую голову, — но поймите и меня!
— Вас?
— Ну да. Люся постоянно пропадает у Фалалеевой, а я тут один. Можно сказать, совсем заброшенный!
— Разве Людмила сейчас у Анны? — осторожно спросила Мирослава.
— Нет, сейчас она в магазин ушла, — он посмотрел на часы, — должна вот-вот прийти. Я тут задремал, — он виновато посмотрел на Мирославу.
— Ничего страшного, — улыбнулась она, — имеете право.
— Конечно, имею! — с воодушевлением подхватил он. Покосился на Мирославу и проговорил: — Вообще-то я Кузя.
— Кузя? — Она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
Он оценил ее сдержанность и добавил:
— Кузьма Семенович Лукьянов.
— Очень приятно.
— Можно просто Кузя, — он почесал макушку.
— Спасибо.
— За что? — удивился Лукьянов.
— За доверие.
— А. Тогда ладно.
— Вы хорошо знали семью Фалалеевых? — спросила Мирослава.
— Да уж, прилично, — буркнул Кузя, и Мирослава расслышала то, что он не произнес, а подумал: «Будь они неладны».
— Насколько я понимаю, ваша жена была подругой Анны?
— Почему была? — удивился он, — она и сейчас ее подруга.
— Но, насколько я поняла, вы не одобряете этой дружбы?
— А кто интересуется моим мнением?! — внезапно вспылил Лукьянов.
Мирослава взмахнула ресницами в сторону и сочувственно проговорила:
— Я понимаю вас.
— А Людмила не понимает! Нет! — Он приложил руку к груди. — Я не против их дружбы! Но все-таки муж-то должен быть дороже подруги!
— Полностью с вами согласна.
— Вот! А Люська, как только у Аньки что-то с Сашкой не так, сразу несется успокаивать ее.
