Образ советского разведчика не выходил из головы. Вылитый немец — со всеми повадками и манерами, и только в глазах — глубоко запрятанная грусть. Прощаясь с ним, Шелестов спросил: будет ли война? Тот ответил утвердительно, даже не задумываясь: будет, тяжелая, страшная, с колоссальным напряжением и огромными жертвами. Это даже не обсуждается. Будут поражения, провалы на всех фронтах, Красная армия покатится на восток, как снежный ком с горы. Но Гитлер изначально ошибается. Нельзя нападать на Россию. Вся прошлая история наглядно это демонстрирует. И тем, кто этого не помнит, в финале становится очень плохо…
В десять утра полковник Вайсман убыл на служебном «Опеле» в неизвестном направлении. Нервное ожидание продолжалось до полудня. Затем он вернулся. А еще через пятнадцать минут мужчина в форме обер-лейтенанта подошел к воротам со стороны центральной части поселка. Пришлось проделать солидный обходной маневр. Он помахивал папкой с документами, небрежно отдал честь идущему навстречу унтер-офицеру. В ворота прибывающие машины не въезжали, останавливались на улице. Обычная мера безопасности — незачем устраивать проходной двор.
Под кустами стояла единственная на этот час машина: темно-коричневый «Мерседес». Значит, посетители в резиденции были. Но посетитель не мог больше ходить вокруг да около.
— Хайль Гитлер! — приветствовал он часового. — Обер-лейтенант Манн, батальон связи 16-й моторизованной дивизии. Документы для полковника Вайсмана. Я могу пройти?
— Вы пешком, герр обер-лейтенант? — спросил солдат, изучив протянутое удостоверение.
— Мотоцикл сломался у водонапорной башни, — поморщился Максим. — Пока починят… Время не ждет, пешком вышло быстрее.
— Понятно. — Часовой смерил его оценивающим взглядом. — Проходите в калитку. Крыльцо напротив. Кабинет господина полковника — прямо по коридору, в самом конце.
— Спасибо. — Обер-лейтенант вошел внутрь.
В горле сухость, сам на взводе, но лицо спокойное, походка деловая. Справа, как и говорил Герман, густая стена декоративного винограда, тянется вдоль забора. Просвет сантиметров семьдесят между забором и кустами. Там можно протиснуться боком, а куда дальше? Напротив калитки — маленький двор, дальше крыльцо, часовой возле дома отсутствует, достаточно того, на улице. Во дворе вообще никого — по крайней мере, на обозримом пятачке! Но такое бывает не всегда. Все непредсказуемо. И это подтвердил мужчина в замусоленном пиджаке, неожиданно скатившийся с крыльца. Он бодро двигался к калитке, извлекая из кармана пачку сигарет. Максим пошел ему навстречу. Разминулись, покосившись друг на друга. «Связист» взбежал на крыльцо, потянул дверную ручку.
Не сказать, что в здании было пусто. За ближайшей дверью кто-то разговаривал. Стучала печатная машинка. Дежурный офицер поднял голову. Максим снова предъявил удостоверение, кратко назвал цель визита. Пришлось сдать оружие — порядок есть порядок. Дежурный кивнул на коридор — туда. Здесь отсутствовала строгая пропускная система — иначе и невозможно, когда идет работа с большим количеством людей.
В коридоре пахло табаком. За дверью попискивала рация, бубнили люди. Молодой мужчина в кителе, без головного убора, бегло просматривал бумаги, обжигая пальцы тлеющей сигаретой. Здесь было несколько дверей, ряд стульев. В конце коридора — главная дверь, туда и отправился посетитель.
— Подождите, я занят! — раздраженно среагировали на стук.
Максим вздохнул, пристроился на ближайшее сиденье, положил папку на колени. Он был спокоен как никогда. Невозможно постоянно находиться на взводе! Курильщик с бумагами удалился в свой кабинет, он даже не глянул на вновь прибывшего. Максим откинул голову, закрыл глаза. Ощущалась легкая тряска. Нет, он не спокоен, что ни говори…
Открылась дверь, из кабинета Вайсмана вышел мужчина в форме майора. Аудиенция закончилась, путь свободен. Майор был задумчив, туманный взгляд его скользнул по стенам, по стульям, зацепил на одном из них посетителя. Потом мужчина зашагал по коридору, проследовал мимо Шелестова, который поднялся, чтобы приветствовать старшего по званию. Тот отмахнулся — сидите.
Максим опустился обратно. Заледенел позвоночник, ком застрял в горле, сдавил дыхательные пути. Интуиция была на месте, но как же поздно, черт возьми! Он надеялся, что ничем не выдал своего волнения. Это был Отто Григ — несостоявшийся нарушитель границы, выданный немецкой стороне. И Максим при этом присутствовал! Пусть не явно, в качестве стороннего наблюдателя, но все равно присутствовал…
Сердце билось, как бешеное. Прав был Платов — никуда не лезть. Но знать бы, где упасть — целый стог соломы бы натаскал! Григ уходил по коридору, но как-то замедлялся, исполняясь безотчетного беспокойства. Он что-то подметил — неосознанно, поверхностно. Но это «что-то» зацепило его внимание, стало тревожить. Он остановился, медленно повернулся, устремил неясный взгляд на обер-лейтенанта. Мысли метались, как муравьи в раздавленном муравейнике. Что он видел? Вот отходит лодочка от причала, Григ сидит, развалившись, наслаждаясь злостью советских офицеров. Взгляд скользит туда-сюда. Катер в стороне от причала, рядом грязно-зеленый фаэтон, там курят двое, смотрят равнодушно…
Мог ли он запомнить лицо одного из них? Вряд ли, в этом не было необходимости. Но сигнал из тренированной памяти поступил, и от этого никуда не денешься. Максим не выдал волнения, рассеянно посмотрел на Грига. Тот тоже смотрел на визитера, и мрачные тени скользили по породистому челу. Вспомнит — не вспомнит? А если вспомнит, то это просто совпадение, просто похожее лицо…
Шелестов уже напрягся, чтобы повалить фашиста ударом кулака и броситься вон! И все, провал по всем фронтам! Максим зевнул, отвел взгляд, подтянул к себе папку. Григ словно вышел из ступора, мотнул головой, избавляясь от наваждения, повернулся и двинулся дальше. Пот побежал по спине. Григ исчез за поворотом. Шелестов прислонился затылком к стене. Сердце билось, как барабан полкового оркестра. Григ может вспомнить — память штука внезапная. Нужно быстро делать дело и исчезать…
— Входите, кто там? — прозвучало из кабинета.
Он вскочил. Нет, надо спокойнее. Замер на секунду, взявшись за дверную ручку, перевел дыхание.
— Разрешите, господин полковник?
— Да уж, сделайте одолжение.
Полковник Вайсман был не в самом хорошем расположении духа. Он сидел за столом, погрузившись в чтение многочисленных бумаг.
— Хайль Гитлер!
— Да, что у вас? — Он раздраженно глянул на посетителя. Кабинет не большой, зарешеченное окно, открытая форточка. Вид на дебри декоративного винограда. Сейчас его не выкрасть. Можно прикончить — бесшумно, насмерть, а потом спокойно удалиться, но такого задания группа не получала.
— Обер-лейтенант Манн, батальон связи 16-й моторизованной дивизии, — представился «связист», протягивая папку. — Документы от майора Зильберта, просили срочно передать.
— Неужели? — Полковник забрал папку, бегло перелистал. — Но это сводки за позавчерашнее число… Почему вчера не прислали? — Он смерил посетителя неприязненным взглядом.
