– Черт, – сказал Николас. – Интересно, чьих это рук дело?! Хотел бы я увидеть лицо Оскара. Дерьмо вонючее, что он сейчас скажет?
Набрал номер Оскара, тот не ответил. Тогда отправил ему сообщение: “Это Николас, ответь мне”. Никакого ответа. Еще одно сообщение: “Это Николас, ответь мне, это срочно”. Никакой реакции. Тогда Николас решил позвонить Чёговорю:
– Эй, видел, что случилось в “Новом махарадже”?
– Не, а что случилось?
– Вынесли все к чертям!
– Да ты что?!
– Ну да, голые стены! Надо выяснить, чьих это рук дело.
– Зачем? Решил поиграть в детектива?
– Чёговорю, ты понимаешь, если мы выясним, кто это, отдельный кабинет нам гарантирован…
– Если там ничего не осталось, может, они ваще закроются.
– Нет. Кто ж закроется, имея такую террасу на Позиллипо?! Давай ко мне!
Чёговорю приехал через час.
– Ты чё так долго? – встретил его Николас. За этот час он чего только не передумал, представлял даже, как эффектно вытащит франкотт, чтобы помахать у Оскара перед носом, посмотрим, как он тогда запоет! Но Чёговорю изменил его планы.
– Я с отцом толковал.
Отец у Чёговорю долгое время был скупщиком краденого, а теперь, выйдя из тюрьмы, работал официантом в одном из ресторанов Борго Маринари.
– Отец сказал, что надо идти… – Он выдержал эффектную паузу, садясь на кровать.
– Куда?!
– Я чё говорю, надо идти к цыганам.
– К цыганам?
– Ну, чё говорю-то. Надо к цыганам идти. Отец считает, что это цыгане или кто-то, кто хочет сделать деньги на страховке. Ну то есть они сами.
– Странно как-то, – задумался Николас, – у них и так денег немерено.
Чёговорю закинул руки за голову и закрыл глаза. Открыв их через мгновение, он увидел перед собой Николаса, наставившего на него пистолет, но даже не пошевелился. Его косноязычие и пристрастие к слову-паразиту, которому он был обязан своим прозвищем, компенсировалось хладнокровием, проявляющимся в опасных ситуациях.
– А, ты и железо прихватил, – сипло сказал он.
– Точно, – ответил Николас и убрал револьвер за пояс. – Пойдем-ка навестим цыган.
На скутере Николаса поехали за Джантурко, прямо к раскинувшемуся там табору. Прежде чем увидеть глазами, ты чуешь его носом: зловонный запах потной одежды, раскаленного солнцем металла, чумазых детей. У автоприцепов сидели женщины. Вокруг них бегали, визжали дети, играя со сдутым мячом. Спрыгнув с мопеда, Николас немедленно пошел в нападение и громко закричал, обращаясь ко всем сразу:
– Кто здесь командует? Где ваш чертов босс? – Тактика цепного пса, проявляющего агрессию первым, казалась ему наиболее эффективной.
– Чего тебе надо, с кем хочешь говорить? – отозвалась какая-то толстуха, встав с пластикового стула и, пошатываясь, сделала несколько шагов в его сторону.
– С вашим боссом, с вашим мужем, кто тут главный? Кто велит грабить? Кто тащит все из домов? Кто обчистил “Махаджу”? Признавайтесь!
– Да пошел ты! – толкнул его какой-то мальчишка. Откуда он взялся? Николас вместо ответа дал ему коленом в живот так, что тот упал на землю. Женщины, путаясь в юбках, подбежали к мальчику. Самая молодая из них, с подхваченными платком пепельными волосами, раздраженно крикнула Чёговорю:
– Зачем пришли? Что вам тут надо?
Другие тем временем окружили Николаса, принялись хватать его за одежду, толкать в разные стороны. Он старался устоять на ногах, сохранить равновесие, но цыганки с силой рвали его во все стороны. Если б Николас не достал пистолет, вслепую наставив его на этот обезумевший рой, неизвестно, как долго продолжался бы такой танец. Мгновение – и вдруг он почувствовал, как шею крепко обхватила чья-то мускулистая рука. Он не мог дышать, будто кадык провалился в горло. В глазах резко потемнело, но Николас успел заметить Чёговорю, бегущего к мопеду.
Цыгане не взвешивали ситуацию, им было не до этого – они схватили того, кто им нужен. Николаса притащили в какой-то барак и привязали к деревянному стулу с железными ножками, скорее всего, украденному в школе или больнице. Отовсюду на него сыпались удары и пощечины, сопровождаемые криками:
– Зачем пришел? Все, парень, тебе конец.
– Хотел стрелять по нашим детям?
Николас чувствовал, как подступает страх. Отвратительное чувство. Нет, цыган нельзя, ни в коем случае нельзя бояться.
– Воры, воры, это вы грабили! – повторял он, как заведенный. И чем больше он это повторял, тем больше ударов сыпалось на него.
Чёговорю тем временем звонил единственному, кто мог помочь в этой ситуации, единственному, в чьих жилах текла голубая кровь: Драго.
Драго был Стриано, а цыгане могли разбить табор только с одобрения клана. Телефон не отвечал. После третьей неудачной попытки Чёговорю отправился в Форчеллу.
Драго нашелся в баре, играл в бильярд. Чёговорю направился прямиком к нему, ни с кем не здороваясь.
– Драго, скорей, поехали!
– Что случилось? – спросил Драго, откладывая кий. По голосу друга он понял, что дело серьезное.
– Николас, его схватили цыгане!
– Ну и хорошо, если его украли цыгане… – засмеялся Драго.
– Его схватили, правда, давай, шевелись!
Драго ни о чем больше не спрашивал, они вышли на улицу. По дороге Чёговорю надрывал голос, пытаясь рассказать, что произошло.
– Он что, ненормальный?
– Он думает, что ограбили цыгане, а я чё говорю, кто его знает, они или нет.
Тем временем в барак, где удерживали Николаса, вошел тот, кто явно был здесь главным. Его походка давала понять, что все здесь принадлежит ему. Это его имущество. Не люди, не животные. Имущество. Его собственность, естественно. Цыган был одет в новый, безупречный спортивный костюм “Адидас”, только костюм был ему великоват – рукава несколько раз подвернуты, а штанины волочились по земле. Хозяин нервно жевал зубочистку: определенно, его беспокоило непрошеное вторжение. Он плохо говорил по-итальянски, скорее всего, приехал недавно.
– Ты кто?
– Николас из Форчеллы.
– И чей ты?
– Свой собственный.
– Ах, свой?! Я слышал, ты пугать детей пистолет. Ты умирать здесь, понятно?
– Ты не можешь меня убить.
– Почему? Не хочешь, чтоб твой мать бояться, приходить сюда за твой труп? – цыган не смотрел на Николаса, он расхаживал, глядя себе под ноги. Точнее, на носки своих кроссовок. “Адидас”. Блестящие. – Ты умирать здесь, – повторил он.
– Нет, ты должен позаботиться о своей жизни, – сказал Николас и мотнул головой, как бы приглашая всех в свидетели. – Позаботиться о своей жизни, потому что, когда я стану боссом, я не убью тебя и не перестреляю всех вас, цыган, по одному. Ты и пальцем меня не тронешь, ведь иначе вы сдохнете все, все. – Он повернулся к хозяину.
