Здесь он остановился, как бы пытаясь найти глазами поддержку, или нет, может, он просто забыл, что хотел сказать дальше. Медленно коснулся пальцем подбородка. Де Марино захотелось получше рассмотреть этот жест, смесь робости и нахальства.
– Ничего не попишешь, профессиональная деформация.
И откуда у него это выражение? Профессиональная деформация…
Николас продолжал, четко проговаривая слова:
– Любовь – это узы, которые рвутся, а страх остается всегда. – Он снова замолчал и повернулся, предоставив камере свой профиль. Черты лица были округлыми, еще детскими, лишенными всякой дерзости. – Если у государя есть войско, это войско должно напоминать всем, что он злой, жестокий человек, иначе не удержать тебе войско целым, если не умеешь внушать страх. Все великие дела свершаются под воздействием страха, который ты внушаешь, порядок и повиновение держатся на страхе. Государь должен заставить подданных бояться, все увидят это и признают, и слава твоя пойдет далеко. – На слове “далеко” он впервые опустил глаза и ненадолго замер, тем самым давая понять, что закончил.
– Ну как, хорошо получилось? Выложим на Ютубе? – Голос Фьорилло застал Де Марино врасплох. Оказывается, он тоже остался, чтобы посмотреть.
– Молодец, Фьорилло. Ты меня напугал.
– У Макиавелли научился. Страх – лучшее средство в политике.
– Ладно, Фьорилло. Угомонись уже.
Николас стоял, прислонившись к стене. Вытащил из заднего кармана джинсов пару измятых листов.
– Макиавелли – это Макиавелли. А это Фьорилло. Хотите почитать?
Де Марино, не вставая с места, протянул руку, как бы говоря: “Давай сюда”.
– Почитаю. Это твой реферат?
– Типа того.
Николас отдал листки и пошел к выходу. Не оборачиваясь, поднял правую руку, прощаясь с учителем. Де Марино вернулся к просмотру, перемотал на несколько секунд назад: “…все увидят это и признают, и слава твоя пойдет далеко”. Улыбнулся, выключил все и начал читать реферат. Вот что написал Фьорилло. Ну или что-то подобное.
Часть вторая
Хозяева и холопы
Есть хозяева, и есть холопы, всё. Они есть везде и всегда были. Хозяева стремятся извлечь выгоду из любых ситуаций, будь то состязание, приглашение на ужин, возможность бесплатного проезда, отнятая у другого женщина. Холопам в любых ситуациях достаются объедки.
Не всегда холопов легко распознать, часто они притворяются хозяевами; естественно, может быть и наоборот. То есть многие из тех, кто прикидывается холопами, на самом деле самые крутые хозяева: маскируются под холопов, чтобы еще выше взлететь над остальными хозяевами. Притвориться побежденным, пустить в ход слезы, поныть – типичная стратегия хозяина, стремящегося взять свое.
Ясное дело, пол не важен: все, рожденные на этой земле, мужчины и женщины, делятся на две эти категории. И даже классовое общество тут ни при чем. Чушь собачья. Речь идет о категориях духа. Человек рождается хозяином или холопом. Холоп может родиться где угодно, во дворце или в конюшне, но всегда найдется тот, кто отберет у него самое дорогое; найдется препятствие, мешающее работе и карьере, холоп так и не сумеет собраться с силами и реализовать свои мечты. Будет всю жизнь подбирать крохи. Неважно, где родился хозяин: в казарме или в шалаше, на окраине или в столице, – он везде найдет возможности и средства, дождется попутного ветра, чтобы получить желаемое. Хозяин всегда получает то, что хочет, у холопа все утекает сквозь пальцы, теряется, воруется. Хозяин может быть даже беднее холопа, если последний унаследовал заводы и акции, но он так и останется холопом, если выгодно не воспользуется моментом, который предоставили ему судьба и благоприятные законы. Хозяин умеет преодолевать неудачи, знает, как поладить с законом: или подкупить его, или проигнорировать.
“Некоторые существа с самого рождения различаются в том отношении, что одни из них как бы предназначены к подчинению, а другие – к властвованию. Много разновидностей существует в состояниях властвования и подчинения”. Это пишет старик Аристотель. То есть в итоге ты рождаешься холопом или хозяином. Последние умеют гнуть свою линию, а первые – позволяют им делать это.
Загляни в себя. Загляни глубоко внутрь, но если не почувствуешь стыда, значит, до самого дна ты не добрался.
А потом спроси себя, холоп ты или хозяин.
Суд
Человек Котяры угодил за решетку, его обвинили в убийстве сына дона Витторио Гримальди, Габриэле. Это правда, дон Витторио, прозванный Архангелом, своими глазами видел смерть сына. Все произошло так быстро на той земле, в Черногории, куда отец и сын решили переправить свой бизнес. И работать вместе. Там было колесо, железное, ржавое – единственная сохранившаяся часть старой водяной мельницы. Вода поддерживала в нем жизнь. Архангел хорошо разглядел этого человека, видел его лицо, его глаза, руки, толкнувшие Габриэле на острые лопасти, веками обтачиваемые потоком воды. Дон Витторио видел все из окна своей виллы, расположенной неподалеку, и в отчаянии побежал туда. Он сам пытался остановить мельничное колесо, но не смог. Он видел, как тело сына плюхалось в воду, еще, и еще раз, прежде чем домашние прибежали на подмогу. Долго возились, снимая тело Габриэле с лопастей колеса. И все же дон Витторио на процессе защищал убийцу, посланного Котярой. Не предоставил никаких доказательств, не выдал никакой информации. Убийцей Габриэле Гримальди был Тигрик, правая рука Диего Фаеллы, Котяры. Так Котяра хотел завоевать Черногорию, а главное – получить в свое полное распоряжение Сан-Джованни-а-Тедуччо и оттуда расчистить себе путь на Неаполь. Он был на суде. Прокурор спросил дона Витторио, знакомы ли они, и дон Витторио ответил, что нет. Прокурор настаивал: “Вы уверены?” И дон Витторио снова ответил нет.
– Вы знаете Франческо Онорато по прозвищу Тигрик?
– Нет, впервые вижу.
Дон Витторио прекрасно знал, что эти руки по локоть в крови его сына и других членов его клана. Но молчал. Соблюдал перед лицом государства кодекс чести. Молчание дона Витторио Гримальди расценивалось как нормальное поведение. Он не ждал от Диего Фаеллы благодарности. Достаточно того, что Котяра сохранил ему жизнь, точнее, выживание. Он остановил войну против Гримальди, позволив им работать на ограниченном пространстве в восточной части Неаполя, в районе Понтичелли. Жалкий пятачок, единственное место, где они могли заниматься сбытом и этим существовать. Безграничные ресурсы, которые были у Гримальди: героин, кокаин, цемент, бытовые отходы, магазины и супермаркеты – все скукожилось, как сдутый мяч. Осталось лишь несколько квадратных километров, минимальная прибыль. Тигрик был оправдан, а дон Витторио отправлен под домашний арест.
Успех был громким. Адвокаты обнимались, кто-то в первых рядах аплодировал. Николас, Дохлая Рыба, Драго, Бриато, Тукан и Агостино пристально следили за процессом, буквально взрослели вместе с ним. Заседания суда начались в ту пору, когда на лицах у них пробивалась редкая растительность, а теперь у некоторых росла борода, как у моджахедов. И сейчас, спустя два года, они показывали те же поддельные удостоверения личности, что и раньше, когда процесс только начинался. Он был открытым, но только для совершеннолетних. Достать поддельные документы не составляло труда. Город специализировался на производстве фальшивых удостоверений личности для джихадистов, а тут парнишки, которые просто хотят попасть на суд. Этим занялся Бриато. Он сделал фотографии и нашел нужного человека. По сто евро с носа, чтобы накинуть три-четыре года. Чёговорю и Бисквит возмущались, что их исключили, но в итоге сдались: эти детские лица все равно никого не обманули бы.
