Банда приближалась, но ни у одного из четверых не закрались подозрения: чем рисковать с пустыми-то карманами? Николас скомандовал:
– Давай, Зубик, стреляй по ногам. Зубик вытащил из-за спины пистолет – он лежал у него на копчике, под резинкой трусов, – быстро снял предохранитель и выстрелил три раза. Пуля слегка задела ногу одного из индусов. Почувствов боль, тот закричал. Никто не понял, в чем дело, но все четверо бросились бежать. Николас преследовал чернокожего, выстрелил. Тоже три раза, две пули мимо, одна попала в правое плечо. Парень упал на землю. Индус побежал в сторону вокзала.
– Ух ты, одной попал, – сказал Николас, гарцуя на скутере. Он удерживал его левой рукой. Бриато выжал акселетарор и бросился вдогонку за раненым индусом.
Три выстрела. Четыре. Пять. Мимо.
– Ни хрена не умеешь! – выкрикнул Николас. Между тем индус куда-то свернул и скрылся из виду. Николас выстрелил два раза по бегущему марокканцу, пуля попала прямо в лицо, оторвав кусок носа, в тот момент, когда бедняга обернулся посмотреть на своего преследователя.
– Троих сделали!
– Сделали? Мне кажется, ни одного. – Дохлая Рыба злился, что не попал в круг избранных.
Дохлая Рыба тоже мечтал пострелять, а Николас просто хотел исправить оплошность, которую, как он считал, допустил на террасе.
– Они ранены, еще надеются убежать.
Марокканец с развороченным носом исчез, чернокожий парень с рваным плечом лежал на земле.
– Иди. – Николас протянул Дохлой Рыбе пистолет, стараясь не обжечься о ствол. – Иди. – Он подтолкнул его. – Давай, прикончи, добей его контрольным в голову.
– В чем проблема? – Дохлая Рыба поставил скутер на подножку и пошел к парню, который напрасно умолял:
– Help, help me. I didn’t do anything
[40].
– Чё он бормочет?
– Он говорит, что ничего не сделал, – жестко ответил Николас.
– Вот именно, что ничего не сделал, бедолага, – сказал Чупа-Чупс, – но нам нужны мишени. – Он подъехал поближе к лежавшему не земле парню и сказал: – Ты ни в чем не виноват, слышь, негр, ты просто мишень.
Дохлая Рыба подошел ближе, но не настолько, чтобы выстрелить в упор. Раздались два выстрела. Он был уверен, что попал, но пистолет в руке дернулся, и пуля ушла в сторону, пробив навылет шею. Раненый кричал. Ставни в доме напротив начали распахиваться.
– Ну что? Не добил?
Патроны между тем закончились.
– Я не хотел, чтобы, как у Джона Траволты, кровь полетела на меня.
Раненный в ногу индус, прихрамывая, убежал; убежал и марокканец. На асфальте агонизировал чернокожий парень с простреленным плечом и разорванной шеей. Со стороны привокзальной площади появилась машина дежурной части полиции. Вспыхнули желтые фары, раздался вой сирены. Машина ехала медленно, как черепаха. Возможно, кто-то позвонил в полицию, но скорее всего, дежурная часть просто объезжала привокзальный район.
– Cукины дети! – закричал Николас. – Чтоб мне сдохнуть, сейчас мы вам покажем!
Это была бравада, их взяли бы на месте, если б не Дрон, который неожиданно вытащил пистолет и полностью разрядил его в полицейскую машину.
Никто не знал, откуда у него оружие. Он стрелял, и пули решетили капот и лобовое стекло автомобиля.
Стрелял и Бриато, у него осталось еще несколько патронов. Он разбил одну из сирен автомобиля, случайно, не целясь. Банде удалось сбежать: вместо того чтобы начать погоню, полицейская машина остановилась. Скорее всего, решили вызвать подкрепление – преступников было слишком много. Убегая, банда решила разделиться.
– Разбегаемся, парни! Увидимся.
Разъехались в разные стороны на своих скутерах с поддельными номерами. Номера они сменили еще раньше, просто чтобы не платить за страховку.
Шампанское
Они вернулись в свое логово через несколько дней – решили переждать. Одни остались дома, притворившись больными, другие, наоборот, пошли в школу, чтобы не вызывать подозрений. Но никто и не думал их подозревать. Сонные полицейские в конце ночной смены не запомнили их лиц. Кое-кто боялся, что их запечатлел смартфон или камера GoPro, установленная на полицейской машине, но у полиции не было денег даже на бензин, не говоря уж о камере. Тем не менее юные каморристы ощущали тревогу.
Через неделю после пальбы по живым мишеням они собрались в квартире на улице Карбонари как ни в чем не бывало. Приходили поодиночке, в разное время, и каждый открывал дверь своим ключом. Одни сразу после школы, другие вечером. Все нормально. Все как всегда. Обычная жизнь Форчеллы. Играли в “Fifa”
[41] на деньги и пиво, и никто не вспоминал о том, что произошло, даже Николас. Только в конце дня он спустился вниз в бар и вернулся с бутылкой шампанского.
– “Моэ Шандон”
[42], парни. Хватит сидеть со скорбными лицами. Это был хороший опыт, теперь вы поняли, что надо постоянно тренироваться, хотя бы раз в неделю, на крыше?
На что Дрон заметил:
– Ну да, и раз в неделю устраивать пир с фейерверками? – Он безуспешно пытался сделать тройную передачу со своими игроками, и у него почти получилось, а тут Николас лезет с идеями.
– Никаких пиров. Постреляем немножко. Внизу выставим караул. Если кто-то идет, караул нас предупредит и мы убежим по крышам. Только надо выбрать дом, откуда можно сбежать, не спускаясь на улицу. Прыгать с крыши на крышу. Собъем все антенны в Неаполе.
– Отлично, Мараджа, – сказал Дохлая Рыба, не отрывая глаз от экрана. На больших пальцах у него загрубели мозоли от джойстика, но ему было все равно.
– Давайте выпьем!
Все оставили свои дела, схватили налитые стаканчики и уже собрались было чокнуться, но тут Зуб сказал:
– Не, не годится пить “Моэ Шандон” из пластика. Поищем фужеры, где-то они должны быть.
Обшарили все шкафы и шкафчики, наконец нашли бокалы для шампанского, приданое бог знает какой семьи, обитавшей в этом доме, который пережил и бомбардировки, и землетрясение восьмидесятых. Эти камни не знали страха.
– А знаете, что мне нравится в шампанском? – сказал Зубик. – Когда из него вылетит пробка, ее уже не засунуть обратно. Как мы: нас никто уже не заткнет. Пока не выйдет вся пена. – И выстрелил в стену пробкой, которая навеки закатилась куда-то под диван.
– Молодец, Зубик, – согласился Николас, – нас никто теперь не заткнет.
Он наполнил все бокалы и продолжил:
