— Значит, Микки и Сибби тебе не по душе? Ну да, они эксцентричные, но, поверь, они безобидные и славные британские пенсионеры, терпеливо дожидающиеся очереди к престолу…
Мама, немного успокоившись, шмыгнула носом, и Вика подала ей платок.
— Нет, Микки — просто прелесть. И как она могла не любить такого, а предпочла ему невесть каких мужиков!
Она — это была «королева сердец», покойная принцесса Уэльская, мама Питера.
— Это нам внушали, что он монстр, тиранит красавицу жену, а на самом деле все было наверняка наоборот. А Сибби — отличная женщина, гром-баба, но, как говорится, с царем в голове, точнее, со своим принцем. Она будет наверняка хорошей королевой, да и Микки она любит, явно не из-за короны за него вышла и к Питеру как к своему сыну относится…
Вика, смахнув платком у мамы слезы из уголков глаз, спросила:
— Мамочка, но в чем же дело тогда?
И тут мама, скривив лицо, зарыдала снова, причем гораздо более бурно и безутешно, чем до этого.
Вика, у которой сердце разрывалось от жалости, прижала к себе маму, понимая, что той надо выплакаться. Рано или поздно она заговорит.
Так и произошло.
Наплакавшись вдоволь, мама наконец произнесла:
— Извини, дочка, что веду себя как последняя дура. Еще бы, любая здравомыслящая мамаша на моем месте прыгала бы от счастья. Дочка выходит замуж за самого настоящего принца, внука британской королевы, сына той самой принцессы, которой мы все когда-то восторгались…
Всхлипнув, мама продолжила:
— Вижу, что пришлась ты тут ко двору, дочка. Питер тебя любит, он будет отличным мужем и прекрасным отцом ваших ребятишек. Микки хоть и витает в облаках, однако очень приятный человек. Сибби уж точно не станет злобной свекровью из пошлых анекдотов. Как ты мне сказала, и бабушка Питера тоже к тебе благоволит…
Не выдержав, Вика спросила:
— Мамочка, все это так. Но разве это так плохо?
— Отлично, дочка, просто отлично. Но…
Тут она замолчала на мгновение и, закусив губу, наконец-то выпалила то, что камнем лежало у нее на сердце:
— Они твоя новая семья, а как же мы, твоя старая?
Вновь обняв маму и расцеловав ее в обе щеки, Вика произнесла:
— Так вот в чем дело, мамочка. Но с чего ты взяла, что они моя новая семья, а вы моя старая? Вы все одна большая моя семья. И не беспокойся, они мне вас не заменят, о вас с папой я не забуду, не брошу, не откажусь…
— Дочка, но они такие знатные, известные, богатые. А кто мы с папой?
— Мамочка, папа на равных ведет беседу об истории Англии с принцем Уэльским и будущим королем, называя его Микки.
И тут Вика поняла: ну да, папа-то ведет, а вот мама не может! Для отца не составляло труда сделаться приятелем будущего британского монарха, а вот маме и Сибби, несмотря на то что герцогиня была отличным и хорошо воспитанным человеком, говорить было, в сущности, не о чем.
Не о погоде же и не о дерби в Аскоте!
Тем более незнание английского отца ничуть не смущало, он даже заявил, что начнет его учить по интернету. А вот мама, страшно конфузясь, наотрез отказывалась общаться с Сибби.
— Мамочка, ну, когда у тебя пойдут внуки, им будет нужна бабушка. А она у них будет одна — только ты. Мама Питера давно умерла, у Сибби у самой есть внуки от ее детей от первого брака. Так что ты нам очень нужна!
Да, маме определенно требовалось занятие, и воспитание внуков было просто отличной идеей.
Внуков, которых ей, Вике, придется родить в обозримом будущем.
— Но ведь ты живешь так далеко…
— Мамочка, тут два часа лету от Питера! Далеко — это если бы в Австралию уехала. Или в Японию. Или в Рио-де-Жанейро.
Мама все равно не сдавалась:
— Дочка, но у нас с папой денег на билеты не хватит. Если бы ты нас все время не поддерживала материально, мы бы вряд ли шиковали на его пенсию военного, да и на мою тоже, в особенности после переезда из Сибири в Питер… А теперь, когда ты фирмы свои просто чужим людям подарила…
— Мамочка, неужели я брошу вас на произвол судьбы? Да, фирмы я подарила, но вовсе не чужим людям, а тем, кто о них позаботится. А деньги… Питер — человек небедный…
Говорить это было тяжело, и не только потому, что звучало это так, как будто выходила она замуж за своего принца исключительно из-за денег.
А потому что Вика хотела и могла работать, но ей элементарно не давала этого делать королевская «мафия».
Оставалось только одно: жить на деньги Питера, Микки и британских налогоплательщиков.
— А вас в коррупции не обвинят? Скажут, что деньги англичан на каких-то русских тратите…
— Мамочка, не англичан, а одного вполне определенного: Питера. Он сам говорил со мной об этом, вы будете всем обеспечены…
Но дело было, как понимала Вика, вовсе не в деньгах.
— Дочка, а как же с гражданством? Ты теперь от него откажешься? И… и с верой? По какому обряду вас венчать-то будут? Учти, религию менять — это грех!
В религиозных вопросах мама, давно открывшая для себя утешение в православии, была тверда как кремень.
Вика вздохнула:
— Мамочка, ты же знаешь, что я не воцерковленная и таковой становиться не намереваюсь. Ни в России, ни в Британии. Уж извини. И да, об этом вопросе мы тоже с Питером и лордом Уилби, королевским юристом, вели беседу. Я ведь не жена наследника престола, а всего лишь его брата, поэтому никаких проблем с тем, что я буду, по крайней мере номинально, придерживаться своей родной религии, нет. Венчать нас будут сразу по двум обрядам, англиканскому и православному, первая подобного рода свадьба в королевской семье, но, думаю, не последняя. Членам королевской семьи Актом о престолонаследии от тысяча семьсот первого года короля Вильгельма Третьего запрещено придерживаться католической веры или сочетаться браком с католиками, тогда они автоматически теряют право на корону, как и их дети. А о православии, как, впрочем, и об иных религиях, там не сказано ни слова. Так хоть на буддистке женись или за адепта Церкви Летающего Макаронного Монстра замуж выходи.
— Какого-какого монстра? — ужаснулась мама.
Но Вика, не желая отклоняться от темы, продолжила:
— А что касается гражданства, то отказываться от российского я не намерена, да и причин нет. А в день свадьбы меня бабуля Питера именным указом сделает своей подданной. Вот и все — у меня просто будет два гражданства. Ты же сама в свое время так этого хотела!
Мама вздохнула. Вытерла слезы, поцеловала Вику в лоб. Перекрестила. И снова поцеловала.
