Брат с Лизой ждали ее у ворот поселка.
— Он отличный доктор, — трогая машину, говорил Борис о Семене. — И вообще мужик отличный. Я тебя с ним познакомлю.
Антонина не помнила, чтобы Лиза тогда заинтересовалась Семеном.
Динамик над ухом громко объявил следующую остановку.
Поезд остановился, Антонина быстро оторвалась от стены и шагнула на платформу. Черная Лизина куртка быстро двигалась к противоположному концу платформы.
К даче Семена.
* * *
Наташа продолжала держать Семена за рукав свитера с той минуты, как он, увидев ее, выскочил на крыльцо.
— Почему у тебя отключен телефон? — спросила Наташа и заплакала.
— Разрядился. — Он целовал Наташу в шею, а она одной рукой вытирала слезы. Другой рукой не выпускала свитер.
— Надо было зарядить!
— Надо. Я забыл зарядку.
— Это не Лариса, — всхлипнула Наташа. — Это Елизавета, моя заказчица.
— Я не знаю никакой Елизаветы. — Семен погладил ее по волосам.
— Это моя заказчица, которую я раньше считала стервой.
— Я же запретил тебе с ней встречаться! — отпрянул Семен. — Почему ты меня не слушаешь?
— Я тебя слушаю. Я теперь всегда буду тебя слушаться. — Наташа уткнулась ему в плечо, он снова прижал ее к себе. — Елизавета шла за Виктором от клиники в тот вечер, когда он тебя не дождался. Накануне смерти. Я узнала ее на записи с камеры видеонаблюдения. Мы с Миланой смотрели записи, и я узнала Елизавету.
— Я не знаю никакой Елизаветы!
— И я сразу вспомнила, что, когда Виктор брал у меня холсты, я заметила женщину вдалеке. И мне тогда показалось, что это Елизавета. Она была в черной куртке. Семен, поедем в Москву.
Семен еще раз ее поцеловал, отодвинул и запер дверь на щеколду.
— Я чуть с ума не сошла, когда у тебя перестал отвечать телефон.
Семен потянул Наташу за руку к лестнице на второй этаж. На втором этаже горела печка. Перед печкой лежали несколько поленьев.
— Я маленький любил здесь бывать. — Он включил электрический чайник. — Тебе не холодно?
— Нет. — Наташа, отошла к окну. Фонарь у крыльца почти не давал света, и фигуру за забором она не заметила.
Фигура не двигалась и почти сливалась с забором.
* * *
Антонина попыталась побежать, но черная куртка уже пропала за краем платформы. Когда Антонина спустилась на землю, Лизы уже не было видно. Было вообще плохо видно, темнело.
У нее было только одно преимущество — она, в отличие от Лизы, знала, где находится участок Семена.
Впрочем, и без этого найти нужный дом было нетрудно. Во всем поселке окна светились только в нескольких домах.
У забора Семена Антонина стояла долго. А может быть, ей просто казалось, что время замедлилось. Показалась луна, скупо осветила снег вокруг.
Она не понимала, какое отношение невестка имела к Семену. После разговора с Иреной Антонина была уверена, что отцом Лизиного ребенка Семен быть не мог. Отцом мог быть Иренин муж или кто-то другой, но только не Семен. Он врач, он не допустил бы нежелательной беременности. И вообще непонятно, как Семен мог очутиться в волжском городе.
Минуты шли. Ничего не происходило. У нее просто больное воображение, не иначе. Ей пора к психиатру.
Наверное, глаза привыкли к темноте, потому что Лизу Антонина заметила, когда она появилась из-за поворота улицы.
Антонина не была уверена, что это Лиза, но рванулась к темной фигуре и закричала:
— Лиза! Уходи!
Антонине все было непонятно, но сейчас главным было увести отсюда Лизу. Отвести ужас и позор от своей семьи. Их семейные тайны, какими бы они ни были, должны остаться семейными тайнами.
Крика не получилась, получился не то шепот, не то хрип.
Фигура замерла, остановилась, но тут мимо Антонины пронеслась другая фигура, что-то пролетело в воздухе, раздался негромкий стук…
Когда она подбежала к лежавшей на земле Лизе, Семен уже связывал невестке руки. Рядом валялось полено, которым топят печку.
А рядом с поленом лежал пистолет.
Лиза посмотрела не на Антонину, мимо. Антонина тоже отвела взгляд, она не любила Лизу, но не предполагала, что в чьем-то взгляде может быть столько ненависти.
— Почему Витька? — Семен тряхнул Лизу. — Почему?
— Потому что он на тебя похож, — объяснила откуда-то появившаяся художница Наташа. — Вы с Витей похожи. Очень похожи, она вас перепутала.
Семен достал фонарик, включил. Свет ослепил Лизе глаза, она отвернулась, зажмурилась. Наташа отвела руку Семена, фонарь засветил на дорогу.
— Я принимал у нее роды, — зло дернувшись, сказал Семен. — Она отказалась от ребенка.
Антонина медленно повернулась и поплелась к станции. Удерживать ее никто не стал.
31 декабря, понедельник
Семену звонили непрерывно, поздравляли с наступающим Новым годом.
— Отключи телефон, — посоветовала Наташа.
Он послушно потянулся к аппарату, но телефон зазвонил снова.
— С наступающим, — грустно сказала Лариса и не удержалась: — Как ты мог на меня подумать!
— Извини, — покаялся Семен, но все-таки поинтересовался: — Почему ты так долго не знала про Витьку? К тебе когда из полиции пришли?
— Меня не было в Москве, — вздохнув, призналась Лариса. — Я уезжала отдыхать. В Турцию.
Иначе и быть не могло. Полиция разыскала даже Агату, полицейские не могли сразу же не выйти на бывшую жену.
Это уже не имело значения, но Наташа знала, что Семен во всем любит ясность.
— Счастья тебе, Лара, — пожелал Семен, наконец отключил телефон и виновато улыбнулся Наташе.
Нужно было радоваться, но почему-то все равно было немного грустно. Наверное, она еще не привыкла к тому, что Семену больше не угрожает никакая опасность.
— У нас нет никакой праздничной еды, — вздохнула Наташа. — Давай, что ли, в ресторан пойдем.
— Не хочу, — недовольно поморщился он. — Хочу быть дома. С тобой.
— Елизавета спутала тебя с Виктором.
— Я понял.
— Вы очень похожи. Я тоже в первый момент вас спутала. Она хотела проследить за тобой, но… Виктор вышел из клиники, и она решила, что это ты.
— Да понял я!
Наташа помолчала.
— Виктор в тот вечер догнал меня у подъезда.
— Ты говорила.
— Наверное, она меня тогда увидела и узнала. Вот и затеяла историю с картиной. Ей хотелось знать, о чем полиция расспрашивает соседей. И я ей рассказывала. А потом про тебя рассказала…
