– Мне жалко ее, – сказала Изабелла.
– Вам нельзя так расстраиваться, Ваше Величество.
– Ты была права, Беатрис. Мне не следовало приезжать сюда. Все равно я не могу ничего сделать для нее. Или могу? Мне показалось, что ей было приятно видеть меня.
– Если вы чем-то и поможете ей, то гораздо больше причините вреда себе и своему ребенку.
– Я только что думала о нем, Беатрис. Но сегодня у меня все мысли какие-то безрадостные – наверное, я просто не в настроении.
– Для опасений я не вижу причины, Ваше Величество. Вы вполне здоровы – в прошлый раз выкидыш у вас случился из-за переутомления. Это не повторится, Ваше Величество.
– Ах, я опасаюсь вовсе не выкидыша, Беатрис.
– Знаю, вы боитесь за свое здоровье. Но ведь у вас много сил, Ваше Величество. Вы молоды, и у вас будет еще не один ребенок.
– Нет, это все из-за моей матери, Беатрис. Как могло случиться, что она так изменилась? Почему ее рассудок так неизлечимо помрачился? Хочешь знать, почему? Так вот, это все из-за того, что в ее семье многие страдали таким недугом.
– Что вы хотите этим сказать? – отпрянула Беатрис.
– Только то, что она моя мать… А я – мать своего будущего ребенка.
– Ваше Величество, эти мрачные мысли не принесут вам пользы.
– Беатрис, я чувствую, как они, помимо моей воли, подтачивают мой рассудок. Но могу ли я не думать о том, что грозит моим детям?
– Глупости, Ваше Величество. Простите меня, но я была вынуждена это сказать. Принцесса Изабелла – прелестная девочка, бойкая и смышленая. Ваша мать помешалась не в силу своей наследственности, а из-за той жизни, которую она вела.
– Ты так считаешь, дорогая?
– Да, я так считаю, – не моргнув глазом, солгала Беатрис. – Я вам еще кое-что скажу. У вас будет мальчик, это видно по вашему животу.
– Ах, вот было бы здорово! Фердинанд мечтает о наследнике. Он говорит, что настоящий правитель должен быть мужчиной, а не женщиной.
– Ну, тут он заблуждается, Ваше Величество. До вас Кастилией правили двое мужчин, и я бы не сказала, что кастильцы остались довольны их правлением.
– Мне нравится ход твоих мыслей, дорогая, – улыбнулась Изабелла. – Знаешь что? Сделаю-ка я тебя первой придворной дамой, а?
– Ваше Величество, я бы предпочла не быть на виду и играть свою роль, держась в тени, за кулисами событий, – сказала Беатрис. – Как вы думаете, не следует ли нам завтра же утром покинуть Аревало?
– Но мы ведь только вчера сюда прибыли.
– Изабелла, госпожа моя! Она все равно не понимает, кто вы и зачем приехали к ней. Давайте собираться в дорогу, прошу вас. Так будет лучше для вас… и для вашего ребенка.
– Да, ты, как всегда, права, – вздохнула Изабелла. – Какой толк от нашего пребывания здесь? Когда у меня родится ребенок, я снова навещу ее – и вообще буду часто наведываться в Аревало. Ведь иногда у нее бывают просветления, правда? В такие минуты она все понимает и счастлива видеть меня.
– Она счастлива лишь в той мере, в какой это возможно для нее. В вас очень развито чувство долга, Ваше Величество.
Но, поверьте мне, ей вполне хватает уже того, что здесь за ней ухаживают. А вам нужно думать о ребенке. Изабелла неохотно кивнула.
О ребенке-то она и думала все это время. И чем дольше, тем больше боялась за него. Сейчас ей казалось, что ее сына всю жизнь будет преследовать призрак его невменяемой бабки.
Могла ли она забыть те приступы безумного, душераздирающего хохота, которыми порой была одержима ее мать? Могла ли не вспоминать их – как сейчас, так и потом, пытливо вглядываясь в глаза своих детей и ужасаясь при мысли об их возможном недуге? Ее мать привезла с собой из Португалии не только свадебное приданое, но и семена безумия, омрачившего последние годы ее жизни. Разве не могли эти семена дать и другие всходы – незримо развивающиеся вместе с ее внуками, чтобы в будущем принести свои кошмарные плоды?
Между тем Альфонсо Португальский не терял времени даром. Не успел он вернуться на родину и вдоволь насладиться обществом своей юной племянницы, как им уже овладело желание взять реванш за нанесенное ему поражение. Устав от недавней военной кампании, он был готов тут же начать новую – и, как всегда, не сомневался в ее успехе.
Своими планами он поделился с принцем Хуаном.
– Неужто мы с тобой будем спокойно смотреть, как корона Кастилии ускользает из наших рук? – спросил он. – А наша юная леди Иоанна? Она ведь может лишиться того, что по праву принадлежит ей. Разве не должны мы заступиться за нее?
– Что вы предлагаете, отец? В Кастилии мы потеряли весь цвет нашей армии. Для новой войны у нас не хватит ни людей, ни оружия, ни амуниции.
– Разумеется, нам потребуется помощь, – согласился Альфонсо. – Но для этого у нас есть давний союзник. Я имею в виду французского короля Людовика.
– Сейчас он разбирается с Бургундией. Альфонсо заговорщически подмигнул.
– И все-таки он поможет нам – если наши послы убедят его в необходимости установить справедливость на нашем полуострове.
– И в выгодах, которые сулит ему участие в этой войне, – добавил Хуан.
– Ну, что касается выгод, то Людовик и сам их увидит, тут за него можно не беспокоиться.
– Хорошо. Кого пошлем во Францию? У вас есть кто-нибудь на примете?
Альфонсо был неутомим. Его страсть к приключениям с годами становилась все неуемней. Он желал насладиться юной невестой, однако не мог жениться на ней – свежей и очаровательной, хоть и не имеющей законного права претендовать на кастильский трон. Исправить создавшуюся ситуацию можно было только одним способом. Ему следовало собственноручно водрузить корону на голову его маленькой Иоанны. Тогда он смог бы взять ее в жены, после чего Кастилия стала бы еще одной португальской провинцией.
Ждать благоприятного случая было выше его сил. Его вновь обуяла жажда деятельности.
Он задумался о поездке во Францию и о трудностях, с которыми там могли столкнуться его послы, если бы Людовик и впрямь оказался слишком занят восстановлением порядка в Бургундии.
В Португалии был только один человек, способный растолковать французскому королю, какие великие выгоды сулит ему вмешательство в португало-кастильский конфликт.
Он повернулся к сыну и с юношеским задором воскликнул: – Я сам поеду к Людовику! Сегодня же велю слугам собираться в дорогу.
Во Франции короля Альфонсо и его огромную свиту встречали с почестями, невиданными для иностранного гостя.
Людовик Одиннадцатый отдал подданным приказ: «Король Португалии – мой друг. Чествуйте его всюду, где бы он ни проехал по пути в Париж».
Когда Альфонсо прибыл во французскую столицу, горожане бросали ему под ноги цветы, дружно поздравляли его с приездом и желали долгих лет жизни.
