– Он обожал меня. Ни у кого на свете не было отца, лучшего, чем мой.
– Я это знаю, Фердинанд, – поднеся платок к глазам, прошептала она.
Однако, вытирая слезы, которые и вправду выступили у нее на глазах, она не переставала думать об Испании, сплоченной под их знаменами – кастильскими и арагонскими. «Наконец-то сбудется наше предназначение, – говорила она себе. – Да, мы – правители, избранные самим Богом».
А он все это время думал: «Вот я и стал монархом – полноправным, наделенным такой же властью, какой до сих пор была облечена только моя супруга… теперь мне будет не стыдно на всех церемониях стоять рядом с королевой Кастилии».
Фердинанд уже не так настаивал на том, чтобы ему всюду воздавали почести, подобающие его положению. Зачем? Все равно ведь все знали, что он стал королем – законным и полноправным. Теперь он владел короной, которой не был обязан своей супруге.
Перемена, происшедшая в нем, обрадовала Изабеллу. Она решила, что отныне Фердинанд не будет упрекать ее за то, что ей принадлежит верховная власть в Кастилии.
Если бы раз и навсегда закончилась война за кастильское наследство, Изабелла была бы готова взяться за наведение порядка в своем королевстве. Однако Альфонсо по-прежнему намеревался привести на трон Иоанну, а потому мир с Португалией еще даже не предвиделся.
И все же она надеялась на будущее. У нее была семья – прелестная маленькая Изабелла и очаровательный крепыш Хуан, оба здоровые и жизнерадостные, – и ее Фердинанд, наконец-то переставший ревновать ее к законным полномочиям кастильской королевы.
Вот в эти-то незабываемые весенние месяцы Изабелла и поняла, что вскоре у нее будет еще один ребенок.
Изабелла сочла нужным посетить укрепленные города, расположенные на границе Кастилии и Португалии.
Переезжая из одной крепости в другую, она не могла не думать об удручающе жалком состоянии своего королевства. На всех дорогах хозяйничали шайки разбойников. Кое-где, правда, сохранились эрмандады – союзы сельских общин и городов, наделенные правом самостоятельно судить преступников, – однако, покуда шла война, в казне не хватало денег на их содержание. Положение было не так серьезно, как в недавнем прошлом, однако в приграничных городах все еще приходилось организовывать постоянные караулы – и дневные, и ночные.
В поездках ее сопровождала Беатрис, на время всех этих инспекций покинувшая Сеговию.
– Ваше Величество, вам нужно отдохнуть, – едва присоединившись к королевской свите, сказала она. – Всего восемь месяцев назад родился ваш маленький Хуан, а вы уже снова готовитесь стать матерью!
– Таков долг любой королевы, Беатрис, – улыбнулась Изабелла. – Она должна быть уверена в том, что ее род не пресечется.
– Но ведь для этого ей в первую очередь следует позаботиться о себе самой, – возразила Беатрис – Ваше Величество, неужели вы забыли о том, что однажды вы уже пренебрегли своим здоровьем и в результате лишились ребенка?
Изабелла вздохнула. Она позволяла Беатрис разговаривать с ней в таком возмутительном тоне – но только потому, что знала, какие чувства питала к ней ее подруга. Любой другой женщине подобные дерзости могли стоить головы. Но никакая другая женщина не любила ее так искренне и преданно, как дерзкая Беатрис Бобадилла.
– Не к лицу мне думать об опасностях, которым я подвергаюсь, – сказала она. – Если буду заботиться только о себе самой, то чего же иного мне останется ждать от моих подданных?
Беатрис еще несколько раз пробовала отговорить Изабеллу от поездок по приграничным городам – не только утомительных, но угрожавших самой ее жизни, – и Изабелле, в конце концов, пришлось сказать, что она больше не желает слышать этих разговоров. На том их споры и завершились. У Беатрис хватило благоразумия не возвращаться к теме, вызвавшей неудовольствие ее могущественной покровительницы и подруги.
Во время этих долгих инспекций Изабелла получила письмо от инфанты доньи Беатрис Португальской. Инфанта, приходившаяся ей теткой по материнской линии, сетовала на непрекращающуюся вражду Кастилии и Португалии, чьи правители состояли в таком близком родстве. Она была бы благодарна Изабелле, писала донья Беатрис, если бы та приняла ее – с тем, чтобы они могли обсудить создавшееся положение и наметить пути установления мира между их странами.
Изабелла немедленно согласилась на предложение инфанты.
Ожидая ответа на письмо к ней, она вместе с Фердинандом и советниками составила условия мирного договора.
Самочувствие все еще позволяло ей совершать верховые поездки, и Изабелла отправилась в путь в приграничный город Алькантара, где ее ждала донья Беатрис Португальская.
Встретившись, дамы обнялись, и, поскольку обе желали способствовать скорейшему заключению мира, то тратить время на церемонии и торжества не стали, а тотчас приступили к переговорам.
– Моя дорогая донья Беатрис, – оставшись наедине с инфантой, сказала Изабелла, – не так давно португальская армия потерпела поражение на кастильской земле, и я ни на миг не могу усомниться в том, что она будет окончательно разгромлена, если обстоятельства вынудят нас вновь вступить в бой с ней.
– Что ж, возможно, вы правы, – вздохнула донья Беатрис, – но только к чему же думать о войне? Давайте обратим наши мысли к возможности установления мира между нашими странами.
– Хорошо, – последовал ответ. – В таком случае мы прежде всего будем настаивать на том, чтобы король Альфонсо отрекся от титула и от всех своих возмутительных притязаний на кастильский трон.
– Разумное требование. Думаю, оно будет выполнено.
– Со стороны Иоанны тоже не должно быть никаких претензий. Чтобы гарантировать выполнение этого условия, нынешнему королю Португалии следует навсегда расторгнуть помолвку с ней.
Донья Беатрис нахмурилась.
– Он питает самые нежные чувства к юной Иоанне, – сказала она.
– Скорее – зарится на кастильскую корону, – сухо заметила Изабелла. – Потому-то и потворствует ее посягательствам на то, что ей не может принадлежать.
– Я изложу ему это требование, – сказала донья Беатрис. – Может быть, мне удастся убедить его в необходимости пойти на такую уступку.
– Надеюсь, сами вы это условие считаете справедливым?
– Я считаю, что между Португалией и Кастилией должен быть мир.
– Между Португалией, Кастилией и Арагоном, – поправила Изабелла. – В последнее время наши силы удвоились.
– Об этом я также напомню Его Величеству.
– Что касается Иоанны, – продолжала Изабелла, – то ей нужно либо покинуть Португалию, либо обручиться с моим сыном Хуаном.
– С Хуаном? Но ведь ему еще и года не исполнилось… а она… она уже взрослая девушка!
– Таково наше условие, – сказала Изабелла. – В качестве особого снисхождения мы можем дать ей шесть месяцев на раздумья. Если по достижении совершеннолетия она решит удалиться в монастырь, я не стану ей препятствовать. Но в этом случае она должна будет постричься в монахини. Надеюсь, вы согласитесь с обоснованностью этого требования.
