– Я вас не понимаю.
– Я стал наследником короны, после смерти моего дяди она перейдет ко мне. Поэтому у ваших родителей нет причины не желать вашего брака со мной.
Она вздрогнула.
– Нет, я больше никогда не смогу думать о супружестве, – сказала она. – Мне всегда будет не хватать моего Алонсо.
– Вы так говорите, потому что вы еще молоды и понесли слишком большую утрату.
– Как я говорю, так и будет.
– Изабелла, не отворачивайтесь от меня. Вот и все, что я хотел сказать.
Она стала видеть его чаще, чем прежде. Он старался всегда быть рядом с ней.
Нет, нет! – кричал ее внутренний голос. Этого не случится.
Ей не хотелось никого видеть, она все так же плакала и по-прежнему носила траур. Поэтому король Португалии тревожился еще больше, чем прежде.
О своих опасениях он написал правителям Кастилии и Арагона.
«Привезите мою дочь ко мне, – отвечала королева Изабелла. – Я сама позабочусь о ее здоровье».
Так принцесса Изабелла вернулась на родину – всего через несколько месяцев после того, как покинула ее.
Оказавшись в материнских объятьях, она заплакала от радости. У нее больше не было мужа, но осталась заботливая, любящая мать. И только набожность кастильской королевы могла вернуть ей желание жить и наслаждаться жизнью.
ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ МАВРА
Фердинандово войско готовилось к походу на столицу мавританского королевства.
Сам он и Изабелла со дня на день ждали приезда Боабдила. Тот получил от них письменное напоминание о договоре, который они заключили, отпустив его на свободу, и приказ срочно явиться к ним – для обсуждения условий капитуляции.
Фердинанд полагал, что жители Гранады примут во внимание участь, постигшую их соотечественников в Малаге, и не станут искушать судьбу, вынуждая его принять крайние меры.
– Вот увидишь, сегодня он будет здесь, – говорил Фердинанд. – Он знает, что мы не любим ждать.
Изабелла молчала. Она молилась о том, чтобы капитуляция последнего мавританского оплота не стоила христианам слишком большой крови.
Но время шло, а Боабдил все не приезжал.
Глядя на Фердинанда, Изабелла понимала, что он уже подумывает об осаде Гранады.
К монархам привели гонца.
Гонец вручил Фердинанду письмо, тот прочитал его и молча передал Изабелле.
«Явиться на ваш вызов не могу, не позволяет ситуация, – писал Боабдил. – Поверьте, сам я всей душой желал бы сдержать данное вам слово, но из Гранады меня в ближайшее время не выпустят. Город усиленно охраняется, множество людей съехались со всего королевства, чтобы защищать его. Посему прошу меня простить за нарушенное мной обещание».
Фердинанд сжал кулаки, на висках обозначились узловатые вены.
– Итак, они не сдадутся, – процедил он.
– Гранада слишком много значит для них, – мягко заметила Изабелла. – Когда мы ее возьмем, наша победа будет окончательной – неужели ты и вправду думал, что она достанется нам даром, без малейших усилий с нашей стороны?
– Он дорого заплатит за свою глупость, – сказал Фердинанд. – Это письмо решило его судьбу – так же, как и участь его подданных. Все, больше никаких колебаний! Сегодня же объявляем поход на Гранаду.
Монархи созвали Государственный совет, и уже во время заседания стали поступать сообщения о бунтах в городах, еще недавно отвоеванных у мавров. Мало того, мавры совершали дерзкие набеги на христианскую территорию, убивали или уводили в плен всех христиан, попадавшихся им по пути.
Таков был ответ на приказ, посланный мавританскому правителю.
Война продолжалась. Мавры были полны решимости защитить свой последний оплот на земле, семьсот лет тому назад принявшей их первых поселенцев.
В небольшом домике на окраине Кордовы Кристобаль по-прежнему ждал вызова ко двору. Вызова все не было. Изредка приходили придворные, чаще других – Луис де Сант'Анжель.
Беатрис де Бобадилла присылала письма и небольшие суммы денег. Как она уверяла – полученные от королевы.
Это его не радовало. Он ждал вызова ко двору и денег на трансатлантическую экспедицию.
Теперь уже маленький Фердинанд, сын Кристобаля и Беатрис Аранской, сиживал на отцовских коленях и слушал рассказы о морских путешествиях, как прежде внимал им его первенец Диего.
Беатрис тревожилась за Кристобаля. Когда-то она в душе желала, чтобы ее возлюбленный больше ни разу не появился при дворе, откуда его могли послать в опасное морское плавание – но вот ее желание, казалось, начинало исполняться, а ей от этого лучше не становилось. Слишком уж невыносимо было видеть седеющего и стареющего Кристобаля, слушать его жалобы на злой рок, так долго мешающий ему осуществить задуманное.
Однажды к ним пришел новый посетитель.
Кристобаль обрадовался ему, Беатрис принесла вина и накрыла на стол. Гость поиграл с маленьким Фердинандом, сделал несколько учтивых комплиментов госпоже Аранской. Затем приступил к разговору.
Оказалось, что он приехал из Франции. В частности – чтобы выполнить небольшое поручение господина Бартоломео, брата господина Колона.
Бартоломео желал знать, как обстоят дела у Кристобаля и готовы ли испанские власти помочь ему в организации экспедиции.
– Ваш брат, господин Колон, говорит, что если вам не повезет здесь, то вы сможете рассчитывать на помощь со стороны Франции, где проявляют растущий интерес к дальним морским походам.
– Франция, – задумчиво пробормотал Кристобаль, и Беатрис заметила, как оживился его взгляд. – Прежде я подумывал о поездке во Францию.
Когда посетитель ушел, Беатрис придвинула свой стул к креслу, в котором сидел Кристобаль. Он не смотрел на нее. Она взяла его руки в свои и ласково улыбнулась.
– Какой толк от этого бесплодного ожидания? – сказала она. – Езжай, дорогой, здесь ты совсем изведешься. Если во Франции тебе тоже придется ждать решения властей, я приеду к тебе. А если там ты получишь все, что хочешь, то поскорей возвращайся из плавания – сюда, в Кордову. Я желаю тебе удачи, Кристобаль.
Кристобаль встал, поднял ее на ноги и торжественно поцеловал.
Она без слов поняла все, что он хотел ей сказать.
Войско Фердинанда стояло лагерем на живописном берегу Хениля, невдалеке виднелись величественные очертания Гранады. Ее отраженные в воде башни казались еще более высокими, чем были на самом деле, но и при самом пристальном рассмотрении каждому христианину становилось ясно, что их штурм будет делом нелегким.
Стены, высившиеся перед христианскими воинами, были укреплены дополнительными фортификационными сооружениями; с восточной стороны город надежно защищали вершины Сьеры-Невады.
