Ник удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
– Многие люди отправили бы его в дом престарелых. Но не ты.
– Когда-нибудь это может случиться, – тихо проговорил он.
Я сжала его руку.
– Если это произойдет, то не потому, что ты не заботился о нем. Думаю, ты и сам это знаешь.
Он встретился со мной взглядом, и на мгновение повисла тишина.
– Да.
Этот ответ задел какие-то струны во мне.
– Поэтому ты работаешь барменом? Ты упоминал, что у тебя есть высшее образование, но работа в баре позволяет тебе брать отгулы в любое время?
– Частично. – Ник откинулся на спинку дивана, и моя рука заскользила по его руке.
Но я не стала ее убирать.
– Ему лучше? – спросила я.
Ник кивнул.
– Пока.
Поджав губы, я убрала руку.
– Мне жаль, что тебе приходится проходить через это.
Он заговорил лишь через несколько секунд.
– Как ты себя чувствуешь? Все еще тошнит?
Меня не удивила смена темы.
– Все не так уж и плохо. Я узнала, что мне можно принимать лекарства от изжоги, и если станет слишком плохо, то они могут помочь. В остальном чувствую себя нормально. – Я пощипала себя за нос. – Но только я чуть более эмоциональна, чем обычно.
Ник усмехнулся.
– Неужели?
Я закатила глаза.
– Милая прическа. – Он потянул за кончик одной из моих косичек.
– Не прикалывайся, – проворчала я, шлепнув его по руке.
– Но это и правда мило. – В его взгляде сияла нежность. – Ты как Пеппи Длинныйчулок.
Я прищурилась.
– Откуда ты знаешь про Пеппи Длинныйчулок? Это же детская книжка.
– Я помню основные моменты. – Он улыбнулся. – Поэтому считаю, что ты как взрослая, сексуальная версия Пеппи Длинныйчулок.
Мои брови поползли на лоб.
– Ох, ничего себе.
– Но футболка мне нравится больше, – опустив взгляд, сказал он.
– Думаю, тебе она нравится из-за того, что не так много скрывает, – уточнила я.
– Ты меня поймала. – Прикусив нижнюю губу, он пододвинулся ко мне. – Можно прикоснуться?
Я нахмурилась.
– Да, конечно.
Ник повернулся ко мне лицом, и когда он потянул руку к моему животу, то я поняла, что мне следовало спросить у него, что конкретно он хотел сделать, прежде чем давать разрешение. Через секунду его рука накрыла мой живот.
Вдохнув поглубже, я выпрямилась. Мои глаза расширились. Его большая рука почти полностью накрыла мой живот, а ладонь согрела кожу. Я прочувствовала это прикосновение до самого позвоночника.
Он склонился ко мне так близко, что я ощутила его дыхание на своей щеке.
– Знаю, что пока еще ничего не почувствую, но мне хотелось положить сюда руку.
– Почему? – У меня слегка закружилась голова, как бывает от нехватки воздуха.
– Так я чувствую себя ближе к ребенку.
О боже.
Вот блин.
Я сделала глубокий вдох, но какая-то необъяснимая теплота распространялась по телу, и не только она. Он хотел стать ближе к ребенку. Его рука пошевелилась, а пальцы коснулись резинки на моих штанах.
– Он прямо там, – продолжил он. – Частичка тебя. И меня. И независимо от того, как все произошло, это просто удивительно.
Мои яичники чуть не взорвались, когда он посмотрел мне в глаза.
– Разве ты так не считаешь?
– Да, – прошептала я и повторила погромче: – Да.
Губы Ника скользнули по моей щеке, и по телу пробежала дрожь. Когда он успел оказаться так близко ко мне? Дыхание перехватило, а сердце заколотилось в груди. Если я поверну голову на пару сантиметров влево, то его губы окажутся на моих. Предвкушение нарастало, а ему на пятки наступала растерянность. Почему мне хотелось, чтобы он поцеловал меня? Признаю. Я могла насчитать несколько причин, почему мне этого хотелось. Ладно, очень много причин, но почему этого хотел он?
Он все еще прижимал ладонь к моему животу, а его губы продолжали толкать меня на преступление, и я вспоминала его несостоявшийся поцелуй. Когда он прикоснулся к уголку моих губ в первую ночь. С этого момента я могла думать лишь о поцелуе с ним. Как его губы будут ощущаться напротив моих? Они будут твердыми или мягкими? Вероятно, и то, и другое. Если он целуется так же, как занимается сексом, то после такого поцелуя будет сложно воспринимать какие-то другие.
Ник слегка склонил голову, и его щетина заскользила по моему подбородку. Я проглотила вздох, когда меня опалил жар. Его ладонь соскользнула с моего живота на бедро, распространяя огонь по телу. Он прижался лбом к моему плечу, и его теплое дыхание защекотало мою шею.
Этот совершенно примитивный мужественный звук творил что-то безумное с моими нервами. Сердце заколотилось, и когда он чуть приподнял голову, я почувствовала, как его губы коснулись чувствительного места чуть повыше того, где бился пульс. Мышцы внизу живота напряглись. «Поцелуй меня. Поцелуй меня по-настоящему. Поцелуй меня», – эти слова вертелись в голове, пока он медленно поднимал голову.
Ник отстранился, так и не поцеловав меня, а когда я посмотрела на него, то поняла, что он думал о том же. Он глубоко дышал, взгляд потяжелел. Я опустила глаза и увидела, как напрягся член в его джинсах.
Черт возьми…
– Так что ты делаешь сегодня вечером? – спросил он своим глубоким, грубоватым голосом.
– У меня не было никаких планов. – Я облизала губы. – Ты собирался к Рису?
Он отрицательно покачал головой.
– Я пришел не к нему, а к тебе.
Это… это обрадовало меня.
– Я планировала посмотреть какой-нибудь фильм и поесть крекеры. Ладно, очень много крекеров. И, возможно, немного «принглс».
Ухмылка вновь появилась на его губах. Она оказалась такой заразительной, что я почувствовала, как улыбаюсь в ответ.
– Так почему бы тебе не выбрать фильм и не сказать, где лежат крекеры и чипсы. Мы будем смотреть фильм.
Мне безумно хотелось, чтобы под этими словами он подразумевал «давай избавимся от одежды», но когда я выбрала фильм, который ему понравится, – «Триста спартанцев», – а он вернулся с множеством закусок, то мы сделали именно то, что он предложил.
Мы сидели рядом и смотрели, как мужики с приукрашенным прессом носятся по экрану – или я лишь на это обращала внимание. А еще перебирала в голове все свидания, даже те, что были в старшей школе, но не смогла вспомнить, чтобы когда-либо просто сидела рядом с парнем, смотрела фильм и поедала снеки, когда мне хотелось оседлать его и пуститься во все тяжкие.
