– Господи… – Я придвинулась ближе и прижалась к нему всем телом. В то мгновение я начала понимать многое в поведении Ника. – Мне жаль. Знаю, эти два слова звучат отстойно, но мне искренне жаль.
– Они не отстойные. Они что-то значат. – Он повернулся ко мне. – Но есть еще кое-что… и ты, вероятно, посчитаешь это странным.
– Сомневаюсь, – сказала я.
– Нет, это и правда довольно странно. Рис – один из немногих, кто в курсе. Я уверен, что он даже с Рокси этим не делился. Даже не знаю, почему хочу рассказать тебе это.
Меня охватило любопытство. Я даже не представляла, что мог знать Рис и при этом не рассказать Рокси.
– Ладно, – выискивая в полумраке его взгляд, подбодрила я, – даже если и посчитаю это странным, то уж точно не вышвырну за это с постели.
Он покачал головой.
– Надеюсь, что нет. Это было бы очень неловко, учитывая, что мы голые.
Я улыбнулась, несмотря на серьезность разговора.
– Расскажи мне.
Он слегка потянул меня за руку.
– Ты ведь ничего не знаешь о Калле, правда?
Я навострила свои маленькие ушки. В голове сразу же всплыли слова Рокси о том, что Ник странно себя ведет с Каллой. Да я это видела своими глазами.
– Немного. Я просто знала, что она тусовалась с Терезой, когда я училась в Шепарде.
– Но ты… заметила шрам у нее на лице?
Я нахмурилась.
– Да.
Ник вздохнул еще раз.
– Она получила этот шрам во время пожара. То ли стекла выбило, то ли что-то подобное. Это ее семья жила в том доме, что построила фирма отца. И ее братья погибли. Но это еще не все. Ее родители поначалу владели баром «У Моны».
Повисла тишина, но я понятия не имела, что сказать. Шок прострелил мой разум.
– Калла об этом не знает?
– Нет. И, вероятно, ей никогда не придет это в голову. У отца была фамилия Новак, и после его смерти мама вернула девичью фамилию – Бланко. А я никогда не говорил об этом. Да и как это сделать? Ты знаешь? Когда она впервые вошла в бар, у меня чуть удар не случился. Никто не ожидал, что она вернется сюда. После пожара ее отец бросил их, и мать взяла на себя управление баром. Потом ее дела пошли под откос, она связалась с наркотиками и превратилась в не самую лучшую мать. Она так и не смогла смириться с потерей своих маленьких мальчиков, – снова уставившись в потолок, сказал он. – Я столкнулся с Моной – это ее мать – несколько лет назад. Она узнала меня. Сказала, что я сильно похож на своего отца. Это был один из тех редких случаев, когда она была трезва. Я тогда только окончил колледж и начал заботиться о дедушке. Мона знала о Джоубе и предложила мне поработать барменом. Это было странно. Мы не нуждались в деньгах. Серьезно. У деда достаточно денег, которых хватает, чтобы заботиться о нем, но мне нужен был… перерыв. Понимаешь?
– Где можно было бы передохнуть? Я понимаю.
Он кивнул.
– Так я начал работать в баре «У Моны», а потом появился Джакс и взял управление баром на себя. Да, вся ситуация с баром и Моной запутанная, но, работая на нее, я вроде как чувствовал…
– Искупление за то, что произошло? – Когда он ничего не ответил, я сжала его руку. – Ник, ты ведь знаешь: в случившемся нет твоей вины. И хоть твой отец юридически отвечал за все произошедшее, но… он тоже в какой-то степени жертва.
– Мне потребовалось много времени, чтобы осознать это, – через пару мгновений сказал он. – Я даже не знаю, почему это засело у меня в голове. Думаю, все потому, что я был молодым и глупым. В любом случае я не ожидал увидеть там Каллу.
– Ты собираешься когда-нибудь рассказать ей об этом?
– Не знаю. Это стоило сделать, когда она только появилась в баре. А теперь это покажется странным.
– Это не странно, – возразила я. Он повернул голову ко мне, но, даже не видя его, я знала, что на лице парня отражается сомнение. – Ладно. Это немного странно, но я понимаю, почему ты этого не сделал. Я не очень хорошо ее знаю, но, мне кажется, она непохожа на того, кто настроен против тебя и злится на то, к чему ты не имеешь никакого отношения.
– Но разве ей не будет трудно осознать, что она работает с сыном человека, который ответственен за то, что ее жизнь разрушилась? – Его голос звучал тихо. – Я просто… не хочу испоганить ей жизнь.
О боже, как же больно было это слышать. Что-то в его словах всколыхнуло воспоминания о том, что он уже пытался строить отношения. Может, поэтому у него ничего не получилось? Может, он считал, что не заслужил этого из-за отца и пожара в том доме? Это казалось чушью, но меня обеспокоило, что Ник считал работу в баре «У Моны» искуплением вины за поступок отца.
– Ты же уже встречался с кем-то? – спросила я.
– Да.
Я сделала глубокий вдох.
– И что случилось?
– Я встречался с девушкой, когда учился в колледже. Казалось, у нас все серьезно, и я даже думал… что это на всю жизнь.
Меня обожгла иррациональная вспышка ревности. Она была такой сильной, что даже захотелось треснуть себя. Как я могла ревновать к девушке, которой даже нет на горизонте? Подождите. О боже. А что если он все еще любит ее? От этой мысли живот скрутило.
– Но, – продолжил он, не замечая моих опасений, – когда дедушка заболел и мне пришлось за ним присматривать, между нами появилось какое-то напряжение. Не думаю, что она смогла бы справиться со всем, что на меня навалилось. Поначалу мы просто стали видеться и общаться реже. Мы отдалились и в один прекрасный день просто расстались. Это отстойно, но если она не смогла вынести то, что я заботился о дедушке, как поступила бы, если бы заболел я?
– Вот же стерва, – выпалила я.
Ник усмехнулся и, отпустив мою ладонь, положил свою руку мне на талию.
– А у тебя? Ты ни с кем не встречалась со времен старшей школы?
– Не знаю, могу ли сказать, что даже тогда у меня были серьезные отношения, – с иронией сказала я.
Его рука поглаживала мой бок.
– Что ты имеешь в виду? Не веришь в любовь?
Вопрос застал меня врасплох.
– Я верю в любовь. Честно. Просто… никогда не любила. Особенно так, как любили друг друга мои родители. Если бы ты хоть раз увидел их вместе или услышал бы, как они разговаривали друг с другом! Даже когда ругались, в их голосах слышалась любовь. Именно такую любовь я хочу. И не собираюсь довольствоваться меньшим.
– Хм… – Его рука медленно скользнула по моему бедру. – Ты используешь прошедшее время, Стефани.
Мое имя… мне реально понравилось, как он произнес мое имя.
– Папа служил в морской пехоте, – сказала я и почувствовала себя странно, оттого что произнесла это вслух, потому что редко об этом говорила. – Он часто уезжал за границу. Когда мне было пятнадцать, он все лето был дома, и мы здорово проводили время. А потом он уехал. И больше не вернулся.
