– Даже не представляю, насколько, – наконец сказала я, глядя, как она взяла старшего за руку и начала толкать тележку второй рукой.
Ник усмехнулся.
– Ну что ж, вперед.
Рождественский отдел расположился в дальней части магазина, рядом с отделом электроники. Конечно, мы сначала отвлеклись на планшеты, потом на фильмы, затем на книги. А когда наконец добрались до рождественских товаров, я уже вспотела в своем толстом пальто, поэтому сняла шапку и пригладила наэлектризовавшиеся волосы.
Как только мы подошли к деревьям, я поджала губы.
– Их так много, и они выглядят такими настоящими.
Ник внимательно посмотрел на меня.
– В том-то и дело.
– Мог бы и промолчать. – Я коснулась одной из веток. – Мама всегда ставила живую елку, поэтому я никогда не покупала искусственные.
Ник пихнул меня бедром и обошел тележку.
– Что ж, надеюсь, моего опыта хватит, чтобы ты сделала правильный выбор.
Я усмехнулась.
Пышные и высокие деревья с припорошенными ветвями, выглядевшие совсем как настоящие, манили меня к себе.
– Не думаю, что эта подойдет, – комментировал Ник, пока я ходила от одного гигантского дерева к другому. – А как насчет этого?
Мои брови поднялись. Он указывал на ярко-розовую ель.
– Хм. Нет.
Ник улыбнулся, когда мы двинулись по проходу, и остановился.
– Думаю, эта идеальна.
На этот раз он указывал на стройную полутораметровую вирджинскую сосну. Я провела пальцами по матовым иголкам, которые выглядели так, словно на них лежал снег.
– Мне нравится. Это она самая. И на ней есть вишенки.
Улыбнувшись, Ник посмотрел на меня.
– По-моему, это ягоды остролиста.
– А разве это не одно и то же?
Он покачал головой.
– Нет, Стефани. Они совершенно разные.
– Ха, что…
Мои слова оборвала резкая боль в животе. Прижав руку к талии, я замерла, пока жжение не ослабло.
Ник шагнул ко мне с широко раскрытыми глазами и обеспокоенным лицом.
– Ты в порядке?
Я не сразу ему ответила, потому что не знала, что сказать. Боль не повторилась.
– Да. Я в порядке. Думаю, это был просто какой-то странный спазм.
Он коснулся моей руки и огляделся.
– Ты уверена?
Я кивнула.
– Это была обычная судорога. Наверное, из-за жареной курицы.
– Потому что не надо было столько ее есть.
Мои глаза сузились.
– Я съела не так уж много.
Ник слегка расслабился.
– Ты съела кусочков шесть, два из которых были моими. – Он замолчал, а его глаза цвета мха замерцали. – И мое печенье. А еще мой бисквит.
Я съела его бисквит.
– Я проголодалась.
Ник усмехнулся и повернулся к дереву.
– Так ты возьмешь ее?
– Да, на ней идеально смотрятся ягоды остролиста.
Наклонившись, он с легкостью поднял длинную узкую коробку.
– Посмотри, как быстро ты учишься.
Я рассмеялась, а он положил дерево в тележку, и мы направились к украшениям. Пока мы выбирали игрушки и гирлянду, я ждала, что боль вернется, но, к счастью, этого не случилось. Отправившись к кассам, мы решили срезать путь через отделы с предметами интерьера и детскими вещами. Мой взгляд блуждал по огромному количеству крошечных нарядов.
– Хочешь побродить здесь? – заметив мой интерес, спросил Ник.
Сердце сбилось с ритма.
– А ты не против?
Он странно посмотрел на меня.
– А почему я должен быть против?
Я пожала плечами.
– Еще слишком рано даже смотреть на это.
– Зато можно подчерпнуть какие-то идеи.
– Отличная мысль.
– Все мои мысли хорошие.
– Ты просто скромняшка-хвастунишка. – Я двинулась вдоль пеленальных столиков. – Думаешь, мне понадобится такой?
Ник последовал за мной, толкая тележку.
– Да, если только не планируешь пеленать ребенка на обеденном столе.
Я захихикала, представив себе эту картину, потом провела пальцами по белой подушечке. Рядом со столиком стояла крошечная обувь.
– О боже. – Я подняла пару белых туфелек, поставила себе на ладошку и повернулась к Нику. – Посмотри на это! Посмотри, какие они маленькие.
Он покачал головой.
– Мне даже не верится, что кто-то может надеть такую крошечную обувь.
– Знаю. – Я ухмыльнулась, а потом прикусила губу. – Если у нас будет девочка, я куплю эти туфельки.
– Можешь купить хоть десять пар, если они тебе нравятся.
Я посмотрела на Ника. Он говорил это со всей искренностью, и я не могла отвести от него взгляд. Слова закрутились на языке, поэтому я заставила себя отвернуться и поставила туфельки на место. Потом отправилась к комодам и креслу-качалке. Там было столько всего. Автомобильные сиденья. Коляски различных размеров. Колыбельки. Люльки.
Подгузники и множество различных детских бутылочек.
Я стояла посреди детского отдела и просто смотрела на все это.
– Похоже, у меня сейчас начнется приступ паники, – сказала я, и в этой шутке была доля правды. – Оказывается, мне нужно купить все эти вещи. Множество разных вещей. И куда мне ставить все это?
Ник взял упаковку бутылочек, которые можно мыть в посудомоечной машине.
– Поправка. Нам нужно купить все эти вещи. И у нас есть для этого место. Дом дедушки достанется мне. Это прописано в завещании. Я собирался продать его и… ну, знаешь, переехать во что-то поменьше, – сказал он, поставил бутылочки обратно и повернулся к тележке. – Но, кажется, стоит оставить его, учитывая появление ребенка.
Я снова уставилась на Ника.
– Ты… хочешь, чтобы мы – я и ребенок – переехали к тебе?
Он выгнул бровь.
– Нет, я говорил о парне и девушке, которые выбирали коляски.
Я все еще смотрела на него.
– Почему бы и нет? Ты права. У тебя нет свободного места. А у меня есть. Идеальная комбинация. – Он облокотился на тележку и, взяв мою шапку, повертел ее в руках. Его губы изогнулись в хитрой усмешке. – Мне нравится мысль, что тебе придется спать со мной в одной постели.
Хотя я понимала, что в его голове сейчас проносится множество развратных картинок, но была абсолютно потрясена его предложением. Только не знала, почему это меня так удивило. У Ника был дом. У меня – квартира. У него были свободные комнаты. У меня – нет. И это же был наш ребенок.
