Рокси повесила куртку на спинку стула и направилась ко мне. Она молча сидела в другом углу дивана, но я не смотрела на нее. Я смотрела в сторону телевизора, а сама погрузилась в свои мысли.
– Мне так хочется обнять тебя прямо сейчас, – сказала она, и я почувствовала, как напрягся мой позвоночник. – Но ты выглядишь так, словно врежешь мне, как только я это сделаю.
Я медленно покачала головой, сама не понимая, согласна ли я с ней или нет.
Она тихо вздохнула.
– Я не знаю, что сказать, Стеф, кроме того что мне безумно жаль.
Глаза защипало, поэтому я закрыла их и вцепилась в одеяло. Живот вновь прорезало болью, но она не могла сравниться с опустошением, которое я чувствовала.
– Не понимаю, – через мгновение сказала я.
– Что? – тихо спросила она.
Я действительно не знала, почему начала этот разговор, но мой язык двигался сам по себе, а слова наполнялись мукой, бурлящей внутри.
– Не понимаю, почему мне так больно. У меня же был не такой уж и большой срок, знаешь? Я даже своему боссу еще не сказала. Только начался второй триместр. – Боль снова пронзила меня. – На самом деле вполне возможно, срок был еще меньше. В больнице мне сказали, что ре… что он, скорее всего, перестал развиваться уже давно. Неделю назад или даже больше.
Как только я это произнесла, то кое-что осознала. Вот почему я чувствовала такую усталость и потеряла вес, который набрала до этого.
– Были признаки… – продолжила я и так зажмурилась, что увидела белые пятна. – Признаки того, что я его теряю… но я не обращала на них внимания. Думала, что все нормально.
– Откуда ты могла знать? – возразила Рокси. – Такое случается очень часто, и в этом никто не виноват.
Никто не виноват? Я не была так в этом уверена. Может, все дело в том, что я не воспринимала свое состояние всерьез. Однажды даже забыла принять витамины для беременных. Да и питаться могла бы чем-то более полезным. Если бы ребенок не перестал развиваться и я бы поехала в больницу, как только почувствовала боль, его бы смогли спасти.
Мысли носились в голове, вызывая у меня тошноту. Я чувствовала себя так… будто заслужила это. Словно это стало моим наказанием. Я облажалась, но даже сама не понимала, в чем именно.
Рокси пододвинулась ко мне поближе и обняла за плечи.
– В этом нет твоей вины.
Я открыла уставшие глаза.
– Такое бывает, – еле слышным шепотом продолжила она. – Знаю, сейчас это ни капли тебе не помогает и кажется чушью. Но такие вещи случаются, Стеф. В этом никто не виноват.
Мне на глаза попалась рождественская елка, и в голове тут же всплыли воспоминания о том дне, когда мы с Ником выбирали ее. Как мы бродили по детскому отделу и рассматривали вещи…
Я оборвала эти мысли и резко вздохнула, но так и не смогла отвести взгляд от дерева. Боже, неужели это происходило всего две недели назад? Ребенок тогда еще был жив?
Рокси сжала мое плечо.
– Что я могу для тебя сделать?
– Ничего, – прошептала я.
– Может, ты хочешь поесть? – спросила она, и я покачала головой. – А пить? Или, может, какое-то обезболивающее?
Когда я ничего не ответила, она убрала свою руку.
– Я не уйду, так что можешь по полной использовать мое присутствие здесь.
Я поджала губы.
– Мне ничего не надо.
На мгновение повисла тишина.
– Думаю, ты врешь. Тебе нужно, чтобы Ник был здесь.
Я напряглась и резко втянула воздух.
– И ты необходима ему сейчас, – добавила она.
Я снова покачала головой.
– Он… я не нужна ему.
– Знаешь, по его голосу казалось, что он еле сдерживал себя. – Мы встретились с ней взглядами. – Может, тебе и не стоит сейчас это слышать, но я никогда не видела Ника потерянным. Никогда. А он был невероятно потерянным.
– Я не хотела этого. – Мой голос звучал хрипло. – Меньше всего мне хотелось, чтобы он вновь испытывал боль. Он столько потерял… – Я замолчала, потому что не хотела делиться его личными проблемами.
А еще потому, что в голове всплыли слова Кэти.
Ты разобьешь ему сердце.
Губы медленно приоткрылись. Кэти и ее способности экстрасенса-стриптизерши. Мне это казалось безумием по очевидным причинам. Все это время я была уверена, что не обладала настолько сильной властью над Ником, чтобы разбить ему сердце. Но я это сделала. Вернее, ребенок, но в этом… виновата я. Как бы безумно это ни звучало, Кэти была права.
– Что у вас с Ником случилось? – тихо спросила Рокси.
У меня перехватило дыхание.
– Я… разбила ему сердце.
* * *
День незаметно перетек в ночь.
В какой-то момент я переместилась с дивана в кровать, но не спала. Просто не могла уснуть. В голове все время крутились мысли о том, что я делала или чего не делала с тех пор, как узнала, что беременна. Я неустанно выискивала, что стало причиной потери ребенка.
Рокси не ушла, но она не приставала ко мне. Она вообще лишь раз зашла в комнату, чтобы предложить поесть куриного супа. Я не знала, откуда она его достала, но он напомнил мне о Нике. Это только усилило боль.
Мне показалось, что еще я слышала голос Риса, потом и Каллы. Сначала подумала, что мне показалось, но потом поняла: она приехала в город. В Шепарде уже начались каникулы. Я молилась, чтобы она не входила в комнату, и, видимо, моя просьба была услышана.
Всю ночь я пролежала без сна, но не плакала. Мои мысли поглотила безразмерная пустота. Я не смогла отключиться от реальности, как сделала это в больнице. Мне просто хотелось, чтобы утихла боль – физическая и та, что была более глубокой, острой и пронзительной.
В тихие предрассветные часы я поняла, что хотела этого ребенка гораздо сильнее, чем осознавала. Мне вспомнилась поговорка: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Кто знал, что она настолько правдива. Жжение в горле и глазах усиливалось.
Я свернулась калачиком и поджала ноги. Как же это было несправедливо. Я не чувствовала себя так ужасно с тех пор, как двое морских пехотинцев появились у дверей нашего дома, когда мне было пятнадцать.
В глубине души я понимала, что должна перестать себя жалеть. Мне следовало встать, встряхнуться и начать жить дальше. Это то, что я всегда делала, и то, что должна была сделать снова. Но я не просто потеряла ребенка.
Я потеряла будущее.
Рокси попыталась заставить меня позавтракать утром. Ее каштановые волосы растрепались, и она выглядела так же ужасно, как я себя чувствовала. Мне хотелось сказать ей, что она не обязана торчать тут со мной. У нее была своя жизнь. А со мной все будет в порядке.
