Тайлер Джеймс, тот, что был постарше, очень хотел посмотреть на филиал в Мартинсберге.
– У нас есть немного времени завтра. Мы улетаем после обеда.
Брок, который предпочел пить воду, сделал глоток и покосился на меня.
– Было бы прекрасно.
Я кивнула, сжимая ножку бокала в руке.
– Завтра с утра как раз будут проходить два занятия по боевым искусствам для спортсменов. Вы сможете взглянуть, если захотите.
Оба мужчины закивали и подтвердили, что им хотелось бы посмотреть. А потом, к изумлению, Брок упомянул мою идею о расширении Академии, рассказав, что мы подумываем добавить танцевальные направления и, возможно, гимнастику.
– Думаю, с таким потенциалом у вас все получится, – сказал мистер Джеймс, когда принесли счет. – Нас тоже заинтересовало это направление для дальнейшего сотрудничества.
Пока я приходила в себя после упоминания Броком этой темы, он заявил, что именно я буду заведовать направлением. Мужчины, представлявшие компанию по производству высокобелковых напитков и питательных батончиков, попросили держать их в курсе событий.
Около девяти вечера мы вышли в вечернюю прохладу. Мужчины попрощались с Броком, а потом пожали мне руку.
– Был очень рад услышать о возможном расширении, – улыбнувшись, сказал Тайлер Джеймс. – Уверен, у вас все получится.
– Спасибо, – еле сдерживая восторг, сказала я. – Я тоже так думаю.
Если меня поддержали Брок и возможные спонсоры, то добиться поддержки папы будет несложно.
Когда двое мужчин забрались в арендованную машину, я кое-как сдерживала волнение. Как же давно у меня не было чувства, что моя работа действительно важная и значимая!
Недолго думая, я развернулась, подскочила к Броку и обняла его. И только потом поняла, что сделала. Он замер на тротуаре, как статуя, видимо, шокированный неожиданным жестом.
Ой-ой.
Хоть мы и считались друзьями, а Брок не вел себя со мной, как руководитель с подчиненным, видимо, для стадии «Объятия» было рано. Чувствуя себя полной идиоткой, я отступила назад. Но, стоило убрать руки, как он наконец ожил и обхватил мою талию. Вдох сорвался с губ, когда Брок крепче прижал меня к себе. Внезапно объятия перестали казаться обычными и ничего не значащими. О нет, это было что-то большее. Грудь прижималась к его груди, а живот – к бедрам. Между нашими телами не осталось и сантиметра, и я почувствовала, как его грудь вздымается при вдохе.
Через мгновение его пальцы коснулись кончиков моих волос, а подбородок опустился мне на голову. Брок не обнял меня в ответ, а прижал к себе. Это совсем другое.
По улице проносились машины. Гул разговоров случайных прохожих приблизился и стих с другой стороны. Меня переполняли чувства – грубые, дикие эмоции, вызывающие воспоминания о прошлом. Я прижалась и ощутила грудью, как бьется его сердце. Меня охватил вихрь страсти и тоски… Можно было бы притвориться, что мы… хотя нет, нельзя. На такое решится лишь настоящий мазохист. Я отстранилась и посмотрела на Брока.
Он застыл в позе, от которой веяло расслабленностью, но в глазах светилась напряженность. Это нервировало и провоцировало. Пробуждало в голове мысль: стоило приподняться на кончиках пальцев, и я смогу дотянуться до его губ.
Боже мой, о чем я только думала?
Выскользнув из объятий, я поблагодарила темноту за то, что Брок не увидел моих покрасневших щек.
– Мы заслужили кекс! Обязательно принесу его завтра, – обхватив себя за талию и дрожа от холода, сказала я.
Ветер играл волосами, обвивая пряди вокруг плеч.
Брок не издал ни звука.
Я помолчала секунду, потом другую.
– А еще нам следует предупредить Пола о приезде спонсоров, с утра будут его занятия.
– Ты права. – Брок стащил с себя черный спортивный пиджак и накинул мне на плечи, видимо, считая, что в произошедшем не было ничего странного. – В этих группах есть три перспективных спортсмена. Твой отец даже собирался пригласить их в Филадельфию, чтобы посмотреть.
– Спасибо, – поблагодарила я за пиджак, закутываясь поплотнее, когда мы переходили улицу. – Кого именно он хочет увидеть?
Вытаскивая ключи из кармана, Брок назвал несколько имен, разблокировал замок и открыл дверь для меня. Я проскользнула в салон, не снимая пиджака, в основном не потому, что все еще не согрелась. Просто стоило сделать глубокий вдох, и я тут же ощущала древесный аромат его духов.
– Отлично поработали сегодня, – закрыв дверь, сказал Брок и завел машину.
Из вентиляционных отверстий подул воздух, быстро нагревая салон.
– И правда. – Я взглянула на него.
Брок повернул голову и посмотрел в ответ.
– Мы – великолепная команда.
– Согласна. – На губах появилась улыбка, и я быстро отвернулась.
– Зачем ты это делаешь?
– Что именно?
Улыбка исчезла, я опять посмотрела на него.
Он наклонился вперед и обхватил пальцами мой подбородок. Дыхание перехватило, а глаза расширились.
– Каждый раз, начиная улыбаться, ты либо сдерживаешь улыбку, либо отворачиваешься в сторону. Зачем?
– Я… – Взгляды встретились, и у меня возникло безумное чувство, будто я проваливаюсь. Не знаю, как мне удалось продолжить: – Я не могу улыбаться.
Он долго и пристально рассматривал меня.
– Повреждение нервов?
– Да. – Я отвела взгляд. – Так странно. Было бы понятно, если улыбаться не получалось правой стороной, ведь там пришлось восстанавливать почти половину челюсти. Но все дело в левой. Думаю, пуля просто попала в особенное место.
Взгляд Брока скользнул ниже и замер на моих губах.
– Не помню, когда в последний раз видел твою улыбку.
Я напряглась.
– Хотя нет. – Он провел большим пальцем по нижней губе, и по коже поползли мурашки. – Помню.
Я закрыла глаза, когда он повторил это движение. Оно действовало сильнее, чем мне бы хотелось.
– Уверен, твоя улыбка такая же красивая, как и раньше, – тихо сказал он. – Не прячь ее, Джиллиан.
Я почувствовала его губы на щеке, прямо на глубоком шраме. Глаза до сих пор были закрыты, поэтому я вздохнула от неожиданности и потрясения. Брок Митчелл раньше не раз целовал меня в щеку, но этот сладкий поцелуй казался совершенно другим. От прикосновения его губ и щетины к коже по телу пробежала дрожь. А когда он, отстраняясь, провел носом по моей щеке, чувства достигли сумасшедшего уровня.
Уверена, для него это был безобидный и целомудренный поцелуй в щеку, но сердце грохотало в груди, пульс стучал, и невозможно было чувствовать себя в большей безопасности, чем сейчас.
