– Вы уже общались с ними?
– Не особо, – я растерянно улыбнулась, – мне нравится что-нибудь им дарить.
– А ты не хочешь к ним в семью? – вдруг спохватилась Ольга.
– Не знаю.
– Ну, ты бы хотела попробовать?
– Да…
И Ольга вдруг схватила меня за руку, вернулась к ним и заговорила:
– У нас есть очень интересный проект. – Она долго объясняла им, что к чему, описывала все прелести доброго дела, а потом прямолинейно спросила: – Не хотите на следующий год, на лето, взять к себе девочку?
Они что-то ответили. Она опять их о чем-то спросила. А потом еще долго рассказывала о сиротах, о детских домах в России. Мне давно стало скучно – я в принципе никогда не слушала взрослых разговоров, даже если они решали мою судьбу: все равно же от меня ничего не зависит. И только потом, когда мы снова остались наедине, Ольга спросила: «Так ты поедешь к ним в семью на следующий год? Они пригласили!» И я ответила: «Да, поеду».
В Москву я улетала спокойно. Не было сожалений или огромного желания остаться. Я понимала, что это невозможно и надо возвращаться в детский дом. Какой смысл мечтать? Я ничего не решаю. Собрала чемодан, и завтра машина отвезет меня в аэропорт. Какие здесь могут быть вопросы?
После того лета я еще долго писала Марко и Ванде наивные детские письма, уже сама толком не помню о чем. Мне хотелось что-нибудь подарить им в благодарность за доброту, но ничего ценного у меня не было. И постепенно я перестала писать – стало стыдно. А они несколько раз присылали мне через Дениса подарки – тот самый большой рюкзак с красивыми тетрадками и ежедневниками, которые Людмила Ивановна у меня отобрала. А потом еще пятьдесят евро, на которые с помощью воспитательницы я купила себе часы. Очень долго носила их.
Марко и Ванду я не забыла до сих пор. Всегда с теплом вспоминаю их гостеприимство и открытость. Благодаря этим людям я поняла, что значит дом и семья. И начала мечтать о собственном будущем.
Глава 19
Фальшивка
На следующее лето никто из нашего детского дома не поехал в Италию – были какие-то проблемы с проектом. Наверное, не нашли на него денег, я не знаю. Всех нас, детдомовских «итальянцев», в последний момент собрали и, ничего не объяснив, отправили в летний лагерь. А через два года про ту семью, где были мама, папа и маленький мальчик, я уже и думать забыла. Да и на Италию не рассчитывала – за два года где-то провинилась, кого-то не послушалась, к тому же никогда не выступала на сцене, а в Италию ездили в основном те, кто хорошо танцевал, пел и вообще мог себя преподнести. Я не могла. Только хорошо училась, и все. Но в итоге оказалось, что и этого достаточно. После четвертого класса я во второй раз поехала на лето в Италию.
Из аэропорта нас привезли в тот же самый социальный центр. Еще из окна автобуса я стала махать какой-то смутно знакомой женщине – она встречала нас вместе с остальными. И, оказалось, угадала! Это была она, Даниела. Не без труда, но я вспомнила, что отца семейства звали Анджело, а их мальчишку – Джакомо.
И практически на выходе из автобуса началась новая череда нервных срывов. Меня сразу выдернули из группы, не дали даже нормально попрощаться, посадили в машину и повезли. Я в слезы. Они – нервничать. Зато на этот раз люди были лучше осведомлены: мы поехали куда-то в горы за клеенкой в мою кровать. И на серпантине меня страшно укачало. Пока ехали к дому, я продолжала плакать: чуть-чуть успокоюсь, а потом – раз – и опять нахлынет. Я видела по выражению лица женщины, что ее это страшно бесит. Она не понимала, почему я реву вместо того, чтобы радоваться. Они два года ждали меня. Кучу сил потратили, бумаги нужные сделали, деньги заплатили за то, чтобы я могла прилететь. А я вместо того, чтобы улыбаться им от счастья и благодарности, слезы лью. Все как в кошмарном сне начиналось сначала…
К тому моменту, как мы подъехали к дому, я изо всех сил старалась держать себя в руках. Даже вытерла слезы. Но стоило им открыть дверцу машины, как на меня вдруг набросилось лохматое чудовище. Я завизжала от страха и запрыгнула обратно, в салон. Меня никто не предупреждал о том, что у них есть собака, да еще такая огромная! Я перепугалась до смерти. Пока ее оттащили, успела разреветься. У нас в дошкольном отделении были страшные ситуации, когда на территорию детского дома пробирались бездомные псы – видимо, пролазили через какую-то дырку в заборе – и нападали на нас. Мою подругу Ленку однажды чуть не покусали. И никакого другого опыта общения с этими «друзьями человека» у меня просто не было. Понятно, что у нас в детском доме не было своих питомцев – ни кошек, ни собак, ни морских свинок – никого.
Животные были для меня существами с другой планеты, от которых неизвестно чего ждать.
С большим трудом Даниела вытащила меня из машины и завела в дом, пока ее муж держал за ошейник собаку. У этой семьи тоже был трехэтажный дом. Но совсем не такой, как у Ванды и Марко, а какой-то бестолковый. На первом этаже у них были хозяйственные помещения, на втором – гостиная и кухня, а на третьем – всего две спальни и рядом кладовая. Спать меня почему-то положили в одной кровати с Даниелой, и для меня это было дикостью. Еще больше шокировала разве что ее манера разгуливать по дому в полупрозрачной майке без лифчика. Как ей только не стыдно было перед Анджело и Джакомо?! Они же мужчины. Их, кстати, расселили по разным комнатам – мужик спал в гостиной на диване, а мальчик в своей спальне.
После приезда я все ждала, когда же будут подарки. Думала, как только приеду в Италию, мне сразу много-много всего подарят. Всем детям из нашего детского дома итальянцы дарили целые чемоданы одежды, крутые красивые вещи, навороченные электронные игрушки. И я тоже всего этого ждала. А мне в итоге вручили десять пар трусов и куклу Барби. Ни в какие куклы я не играла – детские страхи переросли в отвращение – и понятия не имела, что с ней делать. Да и какие игрушки, когда мне уже одиннадцать лет, я вся такая взрослая и серьезная? Я стояла, смотрела на эту Барби и искренне не понимала, зачем она мне.
– Тебе что, не нравится? – Даниела надула губы.
Я так и не придумала, что ей ответить, чтобы она поняла. Просто молчала. А куклу они, обидевшись на меня, отдали своему шестилетнему сыну, который заинтересовался ею куда больше. Тут же стянул с бедняжки платье, трусы и стал изучать, как там все устроено. Посмотрел все, что хотел, потом снова надел на Барби одежду и взял ее с собой на прогулку. Ну, хоть кому-то она пригодилась! А мне через несколько дней привезли книгу о Гарри Поттере – «Узник Азкабана». Нашли единственный в городе магазин с русскими книгами и купили одну для меня. Тогда я первый раз в жизни самостоятельно прочитала книгу – не по школьной программе, не потому, что заставляли, а так, от нечего делать. До конца лета замусолила ее до дыр, прочитала шесть раз.
Так и шла моя итальянская жизнь. Каждое утро, как и в самой первой семье, начиналось со слез. Я даже просыпалась оттого, что уже плакала. Ревела из-за стресса и от обиды.
