К тому времени, кроме Людмилы Михайловны, в детском доме появился еще один человек, которому я доверяла, – Эсланда Борисовна, наш психолог. К ней в кабинет я приносила свой тубус, открывала его, раскладывала работы. И она тоже хвалила меня, смотрела внимательно и всегда говорила: «Здорово! Здорово!» Ее дочка хорошо рисовала, я видела ее работы и поэтому считала, что она тоже разбирается в живописи.
Одобрение педагогов колледжа, а еще Людмилы Михайловны и Эсланды Борисовны, стало моей опорой – я все больше хотела учиться и двигаться вперед. Благодаря им начала чувствовать себя живой и нужной кому-то.
Все реже и реже я плакала теперь о маме. Все реже ругала себя за глупость и никчемность. Такие приступы еще случались со мной, но я постепенно училась контролировать себя и вытаскивать из депрессии за уши.
Меня захватило главное дело в жизни. Оно окрыляло, и только через него я начала находить контакт с внешним миром. Это было волшебно!
Но так вышло, что накануне вступительных экзаменов в колледж мы с детским домом уехали в Германию. Отказаться было нельзя, на меня заранее, еще зимой, оформили все документы. Я же не знала, что даты поездки совпадут с экзаменами! Мы уже ездили туда несколько раз – нас приглашало русское сообщество во Франкфурте. Люди таким вот образом помогали сиротам: показывали нам свою страну. В будние дни мы жили все вместе и ездили на экскурсии по прекрасным средневековым замкам. А на выходные нас разбирали по домам члены сообщества, и мы проводили время с семьями. Мне очень понравилась Германия. Потрясающая архитектура. Красивая природа. До сих пор она меня вдохновляет: мечтаю когда-нибудь снова увидеть прекрасные замки этой страны. Только теперь, конечно, мне уже не так просто туда поехать – слишком дорого.
Это в детском доме за нас все оплачивали. Большинство взрослых вообще были уверены, что отсутствие тепла и любви сиротам можно компенсировать деньгами. Но сейчас не об этом.
После возвращения из Германии нас стали готовить к приезду президента – говорили, что на Последний звонок он прибудет именно в наш детдом. Некоторое время из детского дома меня просто не отпускали – у нас каждый день шли репетиции. И вот все сроки уже прошли, я хожу расстроенная и не знаю, что дальше делать. Президент отменился, с репетициями от нас отстали. Хорошо, в последний момент додумалась позвонить одному из своих преподавателей в колледже – Ольге Сергеевне.
– Меня из детского дома не отпускали, – объяснила я, а сама чуть не плачу. – Что теперь делать?!
– Приезжай сегодня со всеми своими работами, – велела она, – я сама выберу из них экзаменационные.
Она так спокойно это сказала, как будто ничего непоправимого не произошло!
– Как это? – Я только открыла рот.
– Ты, главное, приезжай, – Ольга Сергеевна улыбнулась в трубку, – и можешь считать, что поступила!
Я, конечно, тут же полетела в колледж – уже ни на кого не обращала внимания. Привезла ей все работы, она поставила на лучших из них экзаменационные печати, вывела оценки и сказала: «Все, можешь ехать. Ждем тебя в сентябре!» Я не знала, как благодарить. Была на седьмом небе от счастья! Даже не представляла раньше, что на свете бывают такие люди, которые в любой ситуации помогут и спасут.
В детском доме я никому ничего не сказала. Директор, наверное, думал, что я готовлюсь поступать в МГУ или Бауманку: все данные для этого есть. Не сомневаюсь – ему заранее доложили, что Испергенова должна поступить в высшее учебное заведение. А я выбрала какой-то там колледж, да еще профессию дизайнера. Кисточкой решила махать.
Помню, через два месяца учебы в колледже я пришла в детский дом и встретила в коридоре директора.
– О, Соня! Ну как дела? Как в университете?
– В каком университете?! – растерялась я. – Я же в колледж пошла.
– Как это в колледж?! – Он замер, стоит, глаза квадратные. – В какой еще колледж?
– На дизайнера учиться пошла.
– С твоими-то способностями… – начал он, но я уже представляла себе, что последует за этими словами.
– Все будет хорошо!
Я улыбнулась ему и пошла дальше своей дорогой.
Глава 29
Взрослый
Этих отношений ничто в моей жизни не предвещало. Больше того – первые несколько лет я не замечала Эсланду Борисовну: она была для меня одним из многочисленных и безликих детдомовских взрослых. А потом, постепенно, Эсланда Борисовна стала самым дорогим для меня человеком.
Со временем я догадалась, в чем был ее секрет. В отличие от всех женщин, которые пытались грубо пробиться ко мне, не понимая, что этим меня только пугают, Эсланда Борисовна никогда не навязывалась, не давила, но при этом «держала открытой дверь». Она тонко чувствовала, что именно это мне нужно.
– Какой еще психолог? – До пятого класса мы видели только студентов психфака и были от них, мягко говоря, не в восторге.
– Такой, – воспитательница не стала вдаваться в подробности, – сегодня у вас по расписанию психолог. Идемте!
«Кто это вообще такой?» – недоумевала я, пока нас вели по длинным коридорам в дальнее крыло – мимо медсанчасти, туда, где малый спортзал. «Наверное, это очередной кружок», – решила я. Наконец нас завели в уютный кабинет, усадили. Мне там сразу понравилось: очень приятное освещение, точечный, но мягкий свет. Хозяйкой кабинета оказалась темноволосая невысокая женщина с восточными чертами лица, смешливая и подвижная. Меня ее активность даже немного смущала. Мы разместились всей группой, и Эсланда Борисовна дала нам тесты. Наверно, что-то на социализацию, но тогда я этого совсем не понимала. В задании были смешные вопросы: «Что ты любишь?» И дальше нужно поставить галочку напротив слов «сыр», «колбаса», «ветчина», «бекон», еще какая-то ерунда с непонятными названиями. Я тогда вообще не поняла, для чего это задание. Как это, что я люблю? Что дадут, то и ем. В итоге просто выбирала названия, которые знаю. Колбаса – знаю. Нам «докторскую» дают. А что такое бекон или ветчина, без понятия, и тогда как я могу их выбрать? После этого теста мы немного порисовали, потом еще на вопросы все вместе отвечали, и все. Занятие закончилось. Во второй раз я попала к ней примерно через полгода – возможно, моих одноклассников и водили чаще, но я-то постоянно болела.
А летом после пятого класса Эсланда Борисовна так же, как и я, оказалась в ЛТО. В качестве одного из сопровождающих от детского дома. И я опять не обратила на нее никакого внимания – ну, тетенька и тетенька. Очередная. Как все. Был только один момент, когда мы немного пообщались – ходили вместе по берегу и собирали камушки. И то я сама ничего не запомнила, Эсланда Борисовна рассказала мне об этом через много лет: «Я вижу, ты ходишь и ходишь по пляжу одна. Маленькая такая. Я и предложила разноцветные камушки собирать – беленькие в одну баночку, серенькие – в другую». Так мы и делали. Молча.
