Крупные промышленные корпорации также нацелены (и обычно этого достигают) на «финансовую независимость через внутреннее изыскание резервов»: в результате этого «прибавочный капитал, который аккумулируется внутри крупных разнопрофильных компаний, может легче перетекать из региона в регион внутри одной компании, чем если бы он находился вне ее» (Chinitz, 1958, 285–286). Кроме того, банки и другие финансовые институты увеличили масштабы своей деятельности, так что им проще вести дела с крупными промышленными корпорациями, а не с мелкими предпринимателями, которым обычно нужны небольшие суммы в качестве рискового капитала, чтобы открыть новую линию производства. Природа такой концентрации важна сама по себе для перенаправления прибавочной стоимости между разными предприятиями и видами деятельности в пространстве метрополиса. Например, отчет Рата Патмана (1968) «Трастовые банки в США» показал, что трастовые банки выделяли четверть из триллиона долларов своих активов институциональным инвесторам. Исследование охватило 221 городскую территорию, в 210 из которых 75 % и более их активов, находящихся в доверительном управлении, размещались максимум в трех банках. Относительно Балтимора, например, делается вывод, «что банковское дело Балтимора, финансы Балтимора и большая часть балтиморской торговли и промышленности находятся под сильным влиянием, если не сказать давлением и контролем, оказываемыми „Торговой депозитарной и трастовой компанией“ (Mercantile Safe Deposit and Trust Company) и тесно связанными с ней корпорациями» (Wright Patman Report, 1969, 545).
Несколько банков контролируют большую часть инвестиционного капитала, доступного на территории отдельного метрополиса. Обращение прибавочной стоимости между крупными финансовыми институтами и крупными промышленными корпорациями — часто представленная переплетением директоратов в достаточно закрытой экономической властной структуре — предполагает направление сравнительно небольшой доли фондов в новые формы производства или в секторы экономики, которые по техническим причинам не могут достичь крупных размеров. Атомизированные секторы, или секторы, опирающиеся на мелкий и средний бизнес, обычно обслуживаются через посредников (корпорации по управлению недвижимостью, ипотечные агентства, крупные владельцы недвижимости, корпорации, выдающие займы для малого бизнеса, и пр.). В жилищной сфере, например, политика крупных финансовых институтов и правительственных агентств по отношению к различным посредникам на жилищном рынке оказывает значимое влияние на новое строительство, восстановление и поддержание жилого фонда, приобретение нового жилья и также на перспективы строительства и продаж. Физическая структура метрополиса во многом является материальным результатом этой политики.
Влияние монополистических форм распространяется далеко за пределы непосредственных результатов организации инвестиций, производства и распределения. Защищенные от прямой антагонистической конкуренции и обладая мощными запасами прибавочной стоимости, крупные корпорации сталкиваются с острой проблемой нахождения рынка для все возрастающих объемов продукции, а также с необходимостью увеличения скорости обращения прибавочной стоимости. Поэтому корпорация должна создавать, поддерживать и увеличивать покупательский спрос на свою продукцию. Тут существуют разные стратегии. Возможно, наиболее успешной является создание потребности при одновременной минимизации шансов удовлетворения этой потребности с помощью замещения продукта. Покупательский спрос на автомобили (а также на продукты нефтепереработки, дороги, пригородное жилье и пр.) был создан и расширен за счет полной реорганизации застройки метрополиса, которая привела к тому, что жить «нормальной» социальной жизнью без машины попросту стало невозможно (за исключением тех территорий, где дороги настолько загружены, что передвижение на автомобиле становится слишком дорогим и проблематичным). Потребность должна возникать из излишества. И очень важно, чтобы этот потребительский спрос на машины — стержень современной капиталистической экономики — постоянно поддерживался и расширялся. Иначе всей экономике грозят суровые экономические и финансовые испытания. На этом основании мы можем предсказать, что, например, системы общественного транспорта будут развиваться только настолько, насколько они не будут уменьшать (или не будут мешать увеличивать) потребительский спрос на индивидуальные транспортные средства. Если в США вдруг внезапно наладится система общественного транспорта, это приведет к массовой безработице в Детройте и экономической депрессии почище 1930-х. Не вызывает сомнений, что современный метрополис (среди прочего) представляет собой рынок сбыта прибавочного продукта и источник манипуляции покупательским спросом. В прошлом прибавочный продукт часто расходовался на застройку города (в форме монументальной архитектуры и прочего). Но теперь урбанизму нужно создавать расширяющееся потребление, чтобы поддерживать капиталистическую экономику. Рост ВВП в капиталистических странах во многом является результатом общего процесса субурбанизации.
Плановое моральное устаревание представляет собой еще один способ поддержания покупательского спроса, и оно особенно важно, когда речь идет об увеличении скорости обращения прибавочной стоимости. В перераспределяющем городе значение имела физическая продолжительность жизни строений, и многие здания строились на века. В современном капиталистическом городе важна экономическая жизнь, и этот срок экономической жизни сокращается, потому что нужно повышать скорость обращения прибавочной стоимости. Добротные здания рушатся, чтобы уступить место новым, которым отведен еще более короткий срок жизни. Это не просто культурная жажда новизны, толкающая к разрушению старого и возведению нового в метрополисной экономике (что особенно бросается в глаза в США). Это экономическая необходимость. Укорачивание экономической и физической жизни продуктов является типичной стратегией наращивания циркуляции прибавочной стоимости во всех секторах экономики. Наиболее успешно эта стратегия работает на жилищном рынке, где потребность получать прибыль на спекулятивные инвестиции в пригородную землю и строительство, а также в процесс изменения форм землепользования стимулирует спрос на жилье и коммерческую недвижимость в определенных местах, лишая другие секторы шансов получить финансирование (см. гл. 5).
Покупательский спрос напрямую зависит от потребления. Если мы отбрасываем идею, что человечество обладает естественной и неутолимой жаждой потребления (в пользу идеи о культурно навязанном товарном фетишизме), тогда мы будем вынуждены рассмотреть истоки этого потребительского спроса. На глобальном уровне экономики ответ очевиден — куда ни посмотри, везде неудовлетворенные и острые потребности. В городской экономике также содержится большой потенциал потребительского спроса в виде неудовлетворенных нужд бедного населения. В США доля этого населения значительна — около 5 миллионов семей в 1968 году были официально зарегистрированы как живущие в бедности, и половина из них проживают в городах (количество тех, кто живет на грани бедности или приближается к ней, — еще больше). Этому бедному населению отведена двойная функция. Они могут рассматриваться как промышленная резервная армия труда (используя выражение Маркса), которая либо может использоваться как угроза организованными работниками при возникновении споров об уровне заработной платы, либо как дополнительная рабочая сила, привлекаемая в периоды бурного роста и сокращаемая в периоды уменьшения производства (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. Гл. 24. Ч. 4), дает анализ механизма, который связывает капиталистическое накопление с производством относительно избыточного населения. Созданная капитализмом промышленная резервная армия состоит из трех частей. Две первые, которые Маркс называет текучей и скрытой, — это группы частично занятых или тех, которые могут быть привлечены в производство при необходимости (например, женщины). Но большинство бедняков в развитых метрополисных экономиках составляет население, неспособное быть полноценной рабочей силой, — пожилые, одинокие женщины с детьми и т. п. Эта часть, которую Маркс называет застойной группой промышленной резервной армии, чье выживание обычно зависит от пособий, может рассматриваться как инструмент манипулирования покупательским спросом, осуществляемым через государственную политику.
