– А мне говорили, что вы тут очень плохо живете.
– Плохо, – сразу же подтвердил таксист. После короткой паузы продолжил: – Ну-у, кто как, мне вот, что плохо? Машин у людей стало много, пробки, во двор не заехать, на заказы опаздываешь, опять же фирм таксистских – как собак нерезаных. Все открывают и открывают, а это ж конкуренция, вот и плохо. А дороги подправили – это хорошо, опять же ремонтов меньше, два года назад вообще на некоторые заказы не ездил, ну, жалко машину. Теперь вот сами видите, по крайней мере, основные улицы – более менее. Это хорошо. Но все равно плохо, а остальные улицы? Обязаны! Я ж налоги плачу! А вообще, мы народ такой, скобари, нам все плохо, – засмеялся парень. – Но опять же рыбалка у нас, охота – у-у-у-у, закачаешься, это хорошо! Меня вот тренер дерет за то, что я перед играми в ночь работаю – это плохо, а куда деваться?
– Во что играете?
– О, девушка, я уже год как в хоккей играю, и тренировки с мужиками у нас два раза в неделю, я прям жить по-другому начал – азартно. Слышал, в Великих Луках тоже ледовый скоро построят, вот тогда зарубы будут, псковские с великолукскими всегда жестоко бьются.
– А чего раньше не играли? – поддержала интересную для собеседника тему Маша.
– А где играть-то с нашими зимами? То растает, то засыпет, ледовый дворец-то недавно только открыли, до этого у нас крытого катка не было, вон, мужики, выезжали в Эстонию тренироваться, а себежские, великолукские – в Беларусь к батьке, у него там катков – в каждом райцентре, говорят. А мне что, делать нечего, по заграницам на игры кататься…
По ровной и на удивление чистой дороге такси добежало до Изборской гостиницы минут за тридцать. Маша была рада, что все получилось так быстро и совершенно не страшно, и что люди тут, оказывается, хорошие. По крайней мере, таксисты, по крайней мере, молодые. И раз ледовые арены строят, значит, не все так ужасно. Записала телефон водителя, который с удовольствием согласился завтра до вечерней игры повозить Машу по городу, и вышла из автомобиля. Изборская гостиница еще больше успокоила Марию. И внешний вид, и интерьеры внутри создавали какой-то неуловимо приятный букет ощущений. В гостинице будто беспорядочно, но гармонично перемешались старинная Европа, русская деревня и современная обстановка совсем нового отеля со всеми удобствами. «Все, можно расслабиться, в душ, и спать», – подумала Бергина, заходя в номер. Теперь она почему-то была уверена, что найдет Круглого и Кобылкина именно во Пскове.
Необыкновенные встречи, безумные догадки
С утра свежая и отдохнувшая Маша в хорошем настроении обежала Изборск, залезла на башню старинной крепости, зашла в местный музей древностей, умыла лицо в Словенских ключах, помахала рукой красивой паре лебедей и даже поднялась мимо Труворова Креста на старое городище. Никаких особых импульсов, энергий и чудес от нахождения в месте, откуда начиналось государство российское, она не почувствовала; обратила внимание на уныние весеннего пейзажа с его растаявшим снегом и низким небом. «Тут летом, наверное, хорошо гулять, или зимой, воздух вкусный», – подумала Бергина, так и не уловив трепетного чувства соприкосновения с отечественной историей. Объяснив себе это спешкой и тем, что она не специалист и не художник, Маша села в машину к уже знакомому таксисту. «Церкви у вас – будто дети лепили, как игрушечные, только большие, интересно… У нас не такие. Поехали…» – сказала Мария. Открыла планшет, еще раз пробежалась по списку гостиниц, уже не удивляясь их большому количеству, и наметила примерный маршрут передвижения. Она решила сама, не по телефону, расспросить девочек-администраторов, выдавая себя за туристку. Дескать, ищет друзей, которые приехали раньше нее и у которых почему-то телефоны не отвечают, – видимо, загуляли парни.
Часа за четыре она объехала все гостиницы. Где-то пускала в обворожительную непосредственность, где уговоры, где железно-капризный голос состоятельной клиентки. В итоге Маша выяснила: братья нигде не останавливались, такую смешную фамилию – Кобылкин – администраторы бы точно запомнили. Это была катастрофа, потому что других вариантов Маша даже не обдумывала. Она на сто процентов была уверена, что найдет братьев и все им выскажет именно в Пскове, даже представляла, как позвонит Женькиной Люське и сдаст обоих с потрохами, чтоб неповадно было врать про таежную рыбалку близким женщинам…
Вдруг последняя мысль спасательной соломинкой мелькнула в голове у Маши – вокзал! У Кобылкина в квартире было много распечатанных фотографий Псковского вокзала, и, не задумываясь, она скомандовала такисту: «На вокзал!»
Вокзал как вокзал. Ничего исключительного, кроме памятной черной доски, на которой рассказывалось о том, что в этом самом месте закончилась империя Романовых и царь отрекся от престола. «Странно, я думала, что на станции Дно это было», – подумала Мария и неспешным шагом пошла дальше вдоль перрона, оглядывая зачем-то грузовой состав. И тут она вспомнила, что фотографии вокзала валялись вперемешку с фотографиями поезда, каких-то вагонов и людей в старинной одежде. «Точно! – чуть не вслух воскликнула Маша. – Вот почему все фотографии старинные, черно-белые! Их интересовало отречение царя, поэтому Псков! И что???» Ее наполнила смутная тревога. Маша позвонила Люське, убедилась, что за всю неделю от Круглого никаких вестей так и не было, и быстрым шагом направилась к такси. «Но ведь здесь им даже копаться негде! Романовых, по-моему, в Екатеринбурге расстреляли, точно в Екатеринбурге!» – схватилась было Маша за единственную правдоподобную и соответствующую характеру братьев версию.
Вернувшись в гостиницу, Бергина прочитала все, что можно было прочесть в Интернете за пару часов об отречении Николая Второго в Пскове. Иногда она даже забывала про братьев, настолько интересной и близкой показалась ей эта тема. «Вот так Псков, значит, здесь не только начиналась Киевская Русь, не только придумывалась Московская Держава – Третий Рим, здесь еще и закончилась империя Романовых. Прекрасное местечко». Маша отключила планшет, поднялась с кровати, оделась и направилась в ресторацию ужинать, думая, что делать: уезжать или остаться здесь еще на пару деньков.
Расположившись за столом и взяв в руки меню, она с разочарованием поняла, что спокойно поужинать не получится. За соседним столом произносили какой-то высокопарный и очень уж кружевной тост за гостей. Зазвенели бокалы. Прежде чем пересесть куда-нибудь в уголок, она оглянулась на компанию за спиной и сразу же решила остаться на месте. «Ну ничего себе, соседи!» – подумала Бергина.
За большим деревянным столом позади нее сидели четверо седовласых, похожих то ли на интеллигентов, то ли бывших военных, мужчин, младшему из которых было не менее сорока. Одного из них она сразу же узнала. Это был то ли писатель, то ли политик, но не партийный. Этого человека она неоднократно видела на различных ток-шоу, его книги собирали ее родители. Кроме того, что он объездил почти все войны и конфликты в мире и даже тушил горящий Чернобыль, Маша ничего о нем не знала и, честно говоря, не считала необходимым знать, поскольку его выступления казались ей слишком высокопарными, скорее утопически-ностальгическими, чем программно-деловыми. А тут вот он, живой – здоровый и рядом. Она аж заерзала на стуле, так это все было необычно и здорово – судьба свела ее с живой легендой! «Вспомнила! Проханов его фамилия! Живой классик, обалдеть просто!»
