Уже в X в. японцы знали, что у переболевших корью и оспой вырабатывается невосприимчивость к повторному заболеванию. В начале XIX в. в Японию попала вакцина от оспы. В 1811 г. японец по имени Кудзо, попавший в Россию в результате кораблекрушения, привез в Японию противооспенную вакцину. В доме врача в Охотске он видел, как делается прививка, но в княжестве Мацудайра, где он рассказал об эффективности прививки, ему никто не поверил. Имя его было забыто, а основоположником оспопрививания в Японии стал считаться Накагава Городзи (1768–1848). Случайно попав в Россию, он работал в Иркутске помощником лекаря и наблюдал результаты прививок против оспы. Вернувшись в 1813 г. в Японию (его обменяли на захваченного в плен В.М. Головнина), Накагава применил полученные в России медицинские знания во время эпидемий оспы в 1824, 1835 и 1842 гг. А в 1849 г. врач Мити Мияко в Хиросима сделал прививку против оспы при помощи вакцины, привезенной в Нагасаки голландцем Моникэ Отто. Это произошло спустя 35 лет после того, как Кудзо впервые привез вакцину в Японию
[206].
Эпидемии кори случалась в Японии редко. От них страну спасали географическое положение и относительно теплый климат — вирус кори недолговечен и лучше развивается при холодной температуре. Скорее всего, корь попадала в Японию из Китая
[207].
Хотя в 1837–1838 гг. Япония сильно пострадала от эпидемии, которая охватила всю страну (город Осака за эти два года потерял 11 % своего населения), до 50-х гг. XIX в. эпидемиологическая ситуация в Японии в целом была благополучной. Смертность от инфекционных болезней в Японии была ниже, а продолжительность жизни выше, чем в Европе. Свою роль в этом сыграла и традиционная чистоплотность японцев, которую отмечали все иностранцы, в том числе и русские, побывавшие в Японии в то время, — привычка мыться горячей водой и пить кипяченую воду. Исследование документов, хранящихся в 251 храме провинции Гифу и относящихся к 1700–1850 гг., показало, что люди умирали в среднем в возрасте 59,7 лет
[208].
До 1854 г. все порты находились под контролем бакуфу, и власти строго следили за порядком в них. Там были карантинные корабли, где содержались больные, если таковые были обнаружены на судах, прибывших в Японию. Однако в связи с «открытием» страны эпидемиологическая обстановка в Японии изменилась к худшему. В 1858 г. в Нагасаки началась эпидемия холеры, которая быстро распространилась по стране. Не сохранилось точных данных о числе ее жертв, но статистические выкладки, сделанные уже в эпоху Мэйдзи, показали, что в 1861 г. родилось на 12 % меньше людей, чем годом ранее. А для центральной части Японии эти цифры были еще выше: в 1861 г. было на 80 % меньше новорожденных, чем в 1860 г. Возможно, столь кризисная демографическая ситуация была обусловлена или низким коэффициентом рождаемости, или высоким коэффициентом смертности младенцев
[209].
Стихийные бедствия были одной из главных причин сокращения сельского населения. Голод приводил и к тому, что крестьяне покидали родные места и искали спасения в более благополучных районах. Свою роль сыграл и процесс урбанизации, когда «невостребованное» население мигрировало из деревни в город. Дэкасэги (отходничество) в местных документах фиксировалось как временный уход, поскольку по закону крестьяне должны были возвращаться домой, но многие этого не делали. Поэтому происходило сокращение сельского и рост городского населения.
Хаями Акира, анализируя храмовые документы деревни (сюмон кайтё) Сайдзё в Хирано, пришел к выводу, что миграция объяснялась экономическими причинами. Жители этой деревни не могли полностью существовать за счет сельского хозяйства. Люди из этой деревни уходили в основном в большие города (Киото, Нагоя, Осака), где нанимались в ученики, в услужение, работали в ткацких мастерских. Больше всего отходников было среди арендаторов: 63,1 % среди мужчин и 74 % среди женщин. Неожиданно широко занимались отходничеством мужчины из средних слоев деревни, а меньше всего оно было распространено среди женщин из ее верхних слоев
[210].
Миграция населения в немалой степени оказывала влияние на динамику численности населения в отдельных районах страны и в благополучные годы. Причины ее были чисто экономическими — направления миграции определялись прежде всего возможностью получить работу. Многие ученые отмечают проявившуюся в XVIII в. тенденцию к постепенному снижению численности населения в больших городах и к ее росту в небольших. Происходило это за счет развития деревенской промышленности, в ходе которого довольно быстро происходило ее перемещение в районы с избыточной и дешевой рабочей силой. В экономически развитых районах население увеличивалось за счет мигрантов. Крупнейшие города, такие как Эдо, Киото, Осака, также привлекали возможностью получить работу, и рост населения в них происходил за счет пришлого люда. Например, в середине XIX в. 25–33 % простых жителей Эдо родились вне его пределов
[211].
В результате миграции происходили большие изменения в социальной, возрастной и географической структуре населения. В городах оказывалось относительно меньше стариков и детей и больше взрослого населения. Кроме того, в городах проживало меньше женщин, и браки там были, как правило, более поздними. Например, Эдо в XVIII в. был «мужским» городом, что объяснялось его статусом. Поэтому рождаемость в городах была ниже, а смертность выше, чем в деревне. Наконец, в городах была большая скученность населения, что способствовало распространению болезней. Однако смертность в японских городах была ниже, чем в европейских. В период Токугава в городах была хорошо налажена система уборки мусора и вывоза экскрементов, а обычай мыться приводил к ограничению распространения инфекционных болезней
[212].
* * *
С наступлением XIX столетия демографическая ситуация начала меняться в лучшую сторону. Хотя голод и эпидемии 1830-х и 1850-х гг. неблагоприятно отразились на демографической ситуации, в первой половине XIX в. можно проследить устойчивую тенденцию к росту населения в большинстве провинций страны. Постепенно стало исправляться положение в восточной и северо-восточной частях Японии, и к началу периода Мэйдзи (1868–1912) туда стал перемещаться «демографический центр тяжести».
Переписи населения в Японии продолжались до 1846 г. Потом в стране обострилась политическая ситуация, переписи прекратились и были возобновлены уже правительством Мэйдзи в 1872 г. Таким образом, образовался пропуск в 16 лет, что сильно затрудняет определение численности населения страны в самом конце эпохи Токугава.
