Книга КГБ и власть. Пятое управление: политическая контрразведка, страница 76. Автор книги Филипп Бобков, Эдуард Макаревич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «КГБ и власть. Пятое управление: политическая контрразведка»

Cтраница 76

Карабахский кризис привел к кровавому конфликту между двумя республиками, суверенными государствами, в который пыталась вмешаться мировая общественность, стремившаяся погасить пожар, однако все оказалось безуспешно. Чем это кончится, сказать пока трудно.

Среди национальных проблем, заметно осложнявших обстановку, не последнее место занимала судьба крымских татар. Не стану возвращаться к тому, как и почему выселили этот народ из Крыма, об этом достаточно много написано. Ясно одно: переселить народ с родных мест, считая, что ему туда нет возврата и он не станет этого требовать, могли только люди, не думающие о следующих поколениях. А им-то и досталось коварное наследие сталинских времен.

Все другие (кроме немцев) репрессированные народы: калмыки, чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкары, — имевшие до выселения свои автономные образования, снова обрели их вместе с правом вернуться на место прежнего проживания.

Однако крымские татары получили политическую реабилитацию без права возврата в Крым. Против их возвращения возражали партизаны Крыма, но главная причина состояла в том, что Крым к тому времени был «подарен» Н.С. Хрущевым Украине, подарен Российской Федерацией, в состав которой этот регион входил до 1954 года. Последнее обстоятельство более всего осложнило положение крымских татар. Не будь этого широкого жеста, они уже давно спокойно жили бы в Крыму, да и сам Крым вряд ли переживал бы нынешние потрясения.

Нельзя не вспомнить, что коренное население Крыма — русские, поселившиеся там с екатерининских времен, крымские татары, немцы, евреи и греки.

Никто из них не имел национальной и государственной автономии, автономия была чисто территориальной, почему и именовали ее Крымской АССР. Это нисколько не противоречило праву крымских татар вернуться на полуостров — свою историческую родину. Подобное желание все сильней и сильней подогревалось дискриминационным решением, которое было принято в отношении крымских татар, но не коснулось других переселенцев, получивших право на восстановление автономии. И без того оскорбленные национальные чувства были задеты еще больше.

В этих условиях, как естественная реакция, возникло движение, которое постепенно стало принимать экстремистский характер. И в самом деле, мотивы запрета были неубедительны. Говорили о том, будто в Крыму не хватает земли, тогда как во многих районах полуострова пустовали дома, предназначавшиеся для переселенцев с Западной Украины: желающих добровольно переехать в Крым среди жителей этого края не находилось. Говорили, там нет рабочих мест, а газеты Крыма пестрели объявлениями с приглашениями на работу. Местные совхозы тайком принимали татар на работу, так как испытывали острую нужду в рабочих. И скрыть все это было невозможно.

Татарам вообще запретили въезд в Крым, даже на отдых. Их не принимали в крымские учебные заведения. Дело дошло до того, что некоторые средства массовой информации утверждали, будто такой национальности вообще не существует. Пытались закрыть издание литературы на крымско-татарском языке и газету на этом языке, выходившую в Узбекистане, нет, мол, такого языка.

И всем этим занимались серьезные люди, обязанные решить столь важный государственный вопрос. Мне помнится заседание по проблеме крымских татар у секретаря ЦК КПСС И.В. Капитонова, который, кстати, прекрасно понимал, что все дело тормозит Украина. Участники совещания не скрывали симпатий к татарам, но не очень активно возражали представителям Украины. Неожиданно мне в голову пришел один аргумент в пользу признания крымских татар как этнической единицы, а подсказало мне его мое школьное увлечение филателией. Я вспомнил, что до войны вышла серия почтовых марок «Народы СССР» и среди них была марка «Татары Крыма». Вопрос о закрытии газеты на крымско-татарском языке был снят.

Заниматься проблемой крымских татар пришлось в 1967 году, чуть ли не в первый день работы в 5-м Управлении. В Москву прибыло несколько сотен крымских татар с требованием к руководству страны и партии разрешить возвратиться в родные места. К тому времени в движении за возвращение в Крым образовались две группы, два течения: одно экстремистское, второе умеренное. Естественно, что с представителями последнего разговаривать было легче. Мы предложили план постепенного возвращения татар путем организованного набора рабочей силы.

Ю.В. Андропов, которому было поручено встретиться с представителями движения, решение это одобрил и был готов на следующий же день принять татар в Кремле. Однако второй участник встречи — министр внутренних дел СССР Н.А. Щелоков — вел иную линию: ничего конкретного посланцам крымских татар не обещать. Но об этом мы узнали значительно позже.

Встреча была назначена, но в тот день экстремисты намеревались организовать митинг, который мог сорвать переговоры в Кремле. Этого нельзя было допустить, и вместе с тем следовало найти способ довести до сведения татарских представителей вариант решения их проблемы и тем самым уберечь от крайностей.

Вместе с заместителем начальника Управления КГБ Москвы полковником А.П. Ворониным мы решили поехать на квартиру, где собирались руководители. Конечно, это было не очень тактично — явиться в дом без предупреждения, но нас приняли. Состоялся долгий разговор, мы просидели почти до утра, но в результате пришли к согласию. Наши собеседники понимали, что мы чего-то недоговариваем, но поверили в нашу искренность и разумность доводов. Мы были уверены, завтра согласованное решение будет принято на официальной встрече. На прощание нас даже пригласили на чебуреки в Крым.

Как же тяжко, обидно и горько стало нам на следующий день, когда прошла обещанная встреча в Кремле, но все надежды на разумное решение вопроса лопнули. Были сказаны общие слова, даны туманные обещания — на том все и кончилось. Стыдно было смотреть в глаза людям, с которыми мы вместе провели эту ночь надежды. Ю.В. Андропов тоже болезненно переживал неудачу.

Мы и раньше попадали в такое положение. Хорошо зная обстановку, предлагали конкретные решения и были убеждены, что их невозможно не принять, и тут же натыкались на возражения, как правило, людей малосведущих. С таким противодействием сталкивались и в центральных партийных органах, и на местах, и среди близких к правительству ученых.

Не знаю, волновала ли ЦК КПСС по-настоящему судьба крымских татар, но мы не могли сидеть сложа руки. Нельзя же в угоду чьему-то субъективному подходу оставить вопрос открытым! Под большим нажимом Украина все-таки согласилась принимать в год двести-триста татарских семей по оргнабору рабочей силы. Немного легче стало. Люди направлялись в Крым, зная, что работой и жильем будут обеспечены. Руководители крымских колхозов и совхозов охотно принимали татар.

Местные чекисты тоже старались снять напряжение. Появились первые абитуриенты из татар в вузах Крыма и отдыхающие на Южном берегу. Ученые заинтересовались историей крымских татар, и музеи пополнились новыми экспонатами. В Алупке был сооружен памятник легендарному летчику Ахмет-хан Султану. Но тут начались звонки из Краснодарского края: через Керченский пролив на пароме татар вновь насильно вывозят из Крыма. Проверили. Так и есть. Это было волюнтаристское, ни с кем не согласованное решение руководства Украины.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация