Кейн слегка поворачивает ко мне голову и вопросительно поднимает брови:
— К чему этот вопрос?
Не похоже, чтобы я задела его за живое, или наступила на больную мозоль: его лицо по-прежнему беспристрастно, поэтому я решаю не отступать.
— Я знаю, что ты сильно избил его когда-то и подумала, что у тебя на то были веские причины… Он обижал тебя?
Слегка прищурив глаза, Кейн разворачивается и пристально оглядывает меня, словно вскрывает черепную коробку и ощупывает мысли.
— Я избил отца, потому что он это заслужил. — медленно произносит он, удерживая зрительный контакт. — И нет, он не обижал меня в детстве. Не домогался и избивал, или что ты там сочинила у себя в голове, чтобы меня оправдать. Нет никаких разрушительных причин для того, почему я стал таким, каким ты сейчас меня видишь.
Я таю, рассыпаюсь под гнетом его взгляда, и, не выдержав, отвожу глаза. Я в очередной раз чувствую себя растерянной. Каждый раз, когда я думаю, что нашла к нему какой-то ключ, когда головоломка под именем Кейн Колдфилд начинает понемногу сходиться в моей голове, выходит, что я ошибалась.
— Я думаю, что для закрытости от окружающих и социопатии должны быть основания. — шепчу, уставившись себе в ладони. —Даже если ты не признаешься себе…
— Ты не любишь авокадо. Почему?
Я давлюсь воздухом и отдираю взгляд от сцепленных пальцев. Кейн почти никогда не задает мне вопросов, и то, что он спрашивает меня о моих предпочтениях, повергает меня в небольшой шок.
— Не знаю…Мне не нравится его вкус.
— То есть для этого нет видимой причины?
— Пожалуй, что нет.
Кейн снимает тяжесть взгляда с моего лица и вновь откидывается на спинку сидения, давая понять, что сказал, все что хотел. Он не любит людей, и на то это не причин. Просто он такой. Но я помню, с какой теплотой он смотрел на брата и сколько времени они проводили вместе. И те же отголоски тепла я видела в его взгляде, когда он смотрел на отца Алексы, что подтверждает мою теорию о том, что есть круг избранных, допущенных в его негостеприимный мир. И в глубине души меня не оставляет надежда, что где-то там и для меня найдется место, несмотря на всю эту ситуацию с мои заточением.
Остаток пути Кейну то и дело звонят, и из того, что я слышу, делаю выводы, что он вылетает в Канзас уже через несколько часов.
В Нью-Йорк мы приезжаем около полуночи и сразу же расходимся по своим комнатам. Оказавшись в уединении, я со всех ног бегу в туалет и, заперев дверь на замок, выворачиваю содержимое сумки на пол, чтобы поскорее найти телефон. Возможно, я успею перезвонить Артуру до того, как он снова выключит его. Мне хотя бы нужно убедиться, что с ним все в порядке. Поднимаю с пола мобильный и впиваюсь глазами в экран, ощущая как по спине прокатывается ледяная волна тревоги. Ни одного пропущенного вызова. Пытаясь подавить зреющую панику, гипнотизирую глазами испещренное царапинами стекло экрана, и замечаю в углу значок непрочитанной смс. Со вздохом облегчения тычу в нее пальцем, и тут же безвольно роняю телефон на колени одновременно с хлынувшим потоком слез отчаяния.
Так сколько Кейн выложил за твой купальник?
Всего лишь Кристин. Брат мне не позвонил.
глава 22
— Прайд, я не знаю, сказал ли тебе Кейн по поводу йоги, — оглядываюсь из-за плеча, пока кофемашина наполняет чашку утренним американо. — но вчера он он одобрил занятия, и я бы хотела сегодня съездить записаться в студию, если у тебя, конечно, будет на это время.
Снова нажимаю серебристую кнопку на панели, на этот раз выбирая порцию нелюбимого мной двойного эспрессо. Я спала от силы пару часов, терзаясь догадками, почему брат мне не перезвонил, поэтому необходим массированный удар по энергетическому центру, чтобы начать функционировать.
Мне неудобно от того, что приходится самой заводить этот разговор, но я не уверена, что Кейн помнит о своем обещании, да и вообще успел сообщить о нем Прайду из-за скорого отлета, а не воспользоваться возможностью разнообразить свой затворнический досуг, разумеется, не могу.
— Мистер Колдфилд говорил мне об этом. — говорит Прайд, когда я ставлю перед ним чашку. Это стало нашей небольшой традицией завтракать вместе. Вернее, завтракаю я, а Прайд просто пьет кофе, и хотя оживленной беседы между нами не складывается, мне его компания приятна. От этого мужчины веет уверенностью и спокойствием, и, может быть, по этой причине я не воспринимаю его как сурового конвоира. — Я подобрал студию в Нижнем Ист-сайде. Мы поедем туда после того, как вы позавтракаете.
Я с недоверием кошусь на часы, отмечая, что они показывают всего лишь половину десятого утра. Мы разговаривали с Кейном о занятиях поздним вечером, и просто удивительно, что все организовано так быстро.
Несмотря на подавленное состояние из-за отсутствия вестей от брата, на губах расцветает невольная улыбка из-за того, что он не оставил мою просьбу без внимания, а когда я поднимаю крышку с подноса с завтраком, то начинаю улыбаться еще шире, потому на тарелке вместо обычных тостов с яйцом пашот и авокадо, я нахожу панкейки, щедро посыпанные ягодами и стакан с густым смузи. И это он тоже запомнил.
Я испытываю мимолетное желание написать сообщение Кейну, чтобы поблагодарить, но быстро вспоминаю, что у меня нет его номера телефона. Конечно, можно попытаться спросить его у Прайда, но меня останавливает большая вероятность того, что он мне откажет.
Чтобы не заставлять Прайда ждать, я быстро расправляюсь с завтраком, и, вернувшись в свою комнату, торопливо переодеваюсь в джинсы и розовую толстовку, которую осталась на кухонном полу в первый день моего пребывания в доме и которую я, к своему стыду, следующим вечером нашла у себя на кровати, постиранной и отглаженной. Запихиваю с сумку спортивные трико и футболку, и туда же кладу свои нетронутые сбережения в размере двух ста пятидесяти долларов. Надеюсь, что студия, которую выбрал Прайд не слишком дорогая, и этой суммы хватит хотя бы на пару недель. А на более далекое будущее я дала себе слово не заглядывать.
Мои надежды на то, что йога-центр окажется чем-то простым и недорогим, оказываются погребены под презентабельностью фасада с надписью Lotus Yoga&Spa. Хотя, чего я, собственно ожидала от студии, расположенной на Манхэттене? Да здесь разовый абонемент стоит как весь мой гардероб.
— Пройдемте, мисс Соулман. — Прайд услужливо кивает в стеклянные двери, за которыми отрывается вид на залитый светом вестибюль с симметрично стоящими столиками и диванчиками.
В нерешительности смотрю на своего сопровождающего и решаю признаться:
— Боюсь, здесь дорого и я не уверена, что смогу себе это позволить.
Прайд встречает мой взгляд со своим обычным спокойствием и жестом показывает мне продолжать идти.
— Все в порядке, мисс Соулман. С деньгами проблем не возникнет.
У меня была мысль, что Кейн захочет оплатить занятия, но она меня совсем не радует. Я бы предпочла бы заплатить самой, пусть даже и последними деньгами. Двести пятьдесят долларов не такая большая цена за призрачную идею независимости.
