Я мигом вспыхнула.
Исаев заиграл желваками.
— Мне нужна помощница, — процедил он, снова отворачиваясь от меня. — Марина уволилась.
— Как она могла? У вас же такой золотой характер, — не сдержалась я.
Взглядом Исаева можно было убивать.
— И нечего так на меня смотреть, — отрезала я.
С рукавом я закончила и теперь держала его так, чтобы он мог наконец-то одеться. Исаев очень аккуратно вдел пострадавшую руку в рукав. Сморщился.
— Болит? — участливо спросила я.
— Вам тоже нечего так на меня смотреть! — вернул мою же фразу несносный профессор. — Настя, вы ничего не забыли?
Документы, кивнула я, глядя по сторонам. Я куда-то кинула папку, когда вошла, а потом искра, безумие, голый торс и вот…
— Настя, посмотрите на меня.
Или он не про документы? Я с опаской остановила свой взгляд на Романе Андреевиче.
Расстегнутая рубашка с закатанными рукавами, джинсы и прическа «Как после секса». Потрясающе. Да он издевается, что ли, когда просит на него посмотреть? Чертов нарцисс.
— Пуговицы, — процедил Исаев. — Настя, вы забыли о пуговицах. Думаете, почему я был сегодня в футболке? Я никогда не позволял себе одеваться в офис, как какой-то старшекурсник, но у меня нет выбора. Я не могу застегнуть рубашку одной рукой!
Ах, точно. Пуговицы.
Я замешкалась, не зная, за какие пуговицы взяться сначала. Могла начать снизу, от пупка, двигаясь выше. Или начать сверху, от острых ключиц по животу, двигаясь к дорожке темных волос, скрывающихся под джинсами.
Сейчас мне почему-то казалось это очень важным вопросом, который я никак не могла решить. И мой взгляд так и метался по торсу Исаева. Я снова и снова облизывала губы, справляясь с пуговицами не особенно ловко.
— Роман Андреевич, ну можно уже? — томно пропела уточка, заглядывая в кабинет.
Я взглянула на Исаева. В его глазах было что-то темно-зловещее, но потом он моргнул, перевел взгляд с меня на претендентку, и теперь я точно видела в его синих глаз усталость. Одну безграничную усталость.
Даже стало немого его жалко. Рука, Марина-слабачка, а теперь еще эти бесцеремонные куры. Конечно, он утомился орать на них.
Я решила спасти профессора, обернулась к куре-силиконо-гриль и гаркнула своим лучшим командным голосом:
— Вас разве вызывали? Не видите, Роман Андреевич занят! Закройте дверь!
— Ой, — пискнула незадачливая мисс «Наглость-2019» и скрылась за дверью.
Мне тут же стало неудобно за свою инициативу, но заинтересованно восхищенный взгляд Романа Андреевича почему-то уничтожил зачатки стыда и заставил меня покраснеть от его красноречиво оценивающего рассматривания.
— Неплохо, — похвалил он. — Весьма убедительно.
Он опустился в кресло, махнул здоровой рукой:
— Давайте ведомости. Не знаю, что я тут наподписываю левой рукой, но раз срочно…
Я тут же подсунула ему листы из папки, и Роман Андреевич начал медленно и старательно выводить автографы внизу страницы. Он вроде бы не смотрел на сами ведомости, и я малодушно решила, что он сейчас подпишет и мою за компанию.
Не тут то было.
Он поставил пером «Паркера» точку, моментально отнял руку и обжег меня яростным взглядом.
— Это очень некрасивый фокус, Тихомирова, — процедил он сквозь зубы. — Я юрист, если вы забыли. Думаете, я хоть раз в своей жизни подписал что-то, не глядя?
— Да? Вы, наверное, даже пользовательское соглашение на «Фэйсбуке» регулярно перечитываете?
Роман Андреевич не улыбнулся.
— У меня нет «Фэйсбука», — сурово ответил он.
Да человек ли он вообще? Как это нет «фэйсбука»?
— Предвосхищая ваши вопросы, Настя, и в других соцсетях меня тоже нет, — отрезал он.
— Роман Андреевич, ну подпишите, — тихо сказала я. — Ну почему у меня нет допуска?
— Допуска нет, потому что вы не посещали занятия и не отработали их. Все, тема закрыта!
Я тут же зажмурилась и сжала губы изо всех сил, чтобы не разреветься. Умолять его? Настаивать? Один взгляд на Исаева, и я поняла, что это бесполезно.
Боже, но я ведь ничего не пропускала.
Или пропускала?..
Воспоминание, которое я так усердно блокировала, обожгло разум. Но мне тут же пришлось снова все забыть, потому что Исаев заговорил сам.
— Хотя, — протянул он, привлекая мое внимание. — У меня к вам предложение.
— Правда? — сглотнула я и едко поинтересовалась: — Есть что-то еще, с чем вы не справляетесь одной рукой?
Глаза Исаева потемнели.
— У вас прямо-таки суперспособность выводить меня из себя. А еще приносить неприятности. И вы прямо-таки ходячая катастрофа… — он перевел дух, успокаиваясь. — Настя, все эти девушки за дверью, конечно, обладают прекрасными внешними данными…
Я шумно втянула в себя воздух. Ну спасибо!
— Подождите возмущаться, — остановил меня Исаев. — Их внешность гроша ломанного не стоит, учитывая то, как они пасуют перед сложностями! Знаете, о чем я спрашивал их на собеседовании сегодня? Как бы они проникли в закрытый фитнесс-клуб, если у них нет пригласительного, членской карты и знакомых в этом самом клубе? Все они так ничего дельного и не предложили, и только одна сказала, что могла бы отсосать охраннику.
— И вы ее не взяли? Большое упущение с вашей стороны.
Роман Андреевич вскинул одну бровь.
— Поверьте, Настя, гораздо сложнее найти тех, кто будет работать головой, а не только ртом. А вы сделали почти невозможное. Проникли в клуб, договорились с врачом и вообще все мастерски организовали. Если бы не вы, у меня был бы сейчас килограмм гипса на руке! Вы самая пробивная девушка, которую я когда-либо встречал. Вы не теряетесь перед сложностями, не пасуете перед закрытыми дверьми. Вы то, что я так давно ищу.
Я смотрела на него, он смотрел на меня.
— Роман Андреевич? — вдруг просунулась вторая уточка в дверной проем. — Нам вообще стоит ждать?
— А ну вон отсюда! Роман Андреевич позовет, когда надо будет!
Дверь мигом захлопнулась. А до меня только дошло, что это я орала. В кабинете Исаева. Как будто имею на это право.
— О чем я и говорил, — произнес довольный жизнью Роман Андреевич.
— Ну а чего она лезет? — проворчала я. — Когда вы меня тут это… Хвалите.
— Я вот вас хвалю, а сам, между прочим, так и сижу в расстегнутой рубашке, — указал Исаев на свой торс со странным выражением лица. — Может, зря я вас нахваливаю?
Нагнувшись перед ним, я потянулась к пуговицам, чтобы застегнуть оставшиеся, и поскорее убрать с глаз долой этот обнаженный соблазн.
