— Постоянно, — призналась я.
— Вот так совпадение, — процедил он. — Потому что все, о чем я могу думать, это твой вкус на моем языке.
Я решила идти до конца.
— Не верю. Иначе вы бы уже давным-давно меня трахнули.
— Не бери меня на «слабо», девочка. Это плохо кончится. И прежде всего, для тебя.
Я зарычала. Не ожидала от себя такого, но да. Когда я услышала это, то издала какой-то полузвериный рык, вцепилась в его футболку пальцами, подтянулась всем телом и впилась зубами в его шею. Как же давно я это хотела!
Исаев ударил бедрами, вжимая в меня горячее и убедительное свидетельство своего желания.
— Чувствуешь? Разве так должны себя вести роботы?
Окончательно осмелев, я опустила руку и сжала его член через одежду.
— Пожалуйста… — пробормотала я. — Пожалуйста.
— Ты просишь трахнуть тебя?
Я закивала, окончательно теряя голову. Всем телом вжалась в его каменное тело, жалея о том, что на нас столько лишней одежды.
— При одном условии.
Его голос был низким, суровым, опасным. Мне бы бежать сломя голову, спасаться, оттолкнуть и освободиться, но я только сильнее повисла на нем, покрывая поцелуями шею и подбородок, до которых могла дотянуться без каблуков. Вжимаясь ноющей грудью в его грудь. Бедрами в его недостижимый член.
— Каком? — с трудом проговорила я, осознав, что он не двигался, потому что ждал от меня ответа.
— Ты уволена.
Я замерла, забыв, как дышать. А он, схватив меня за плечи, вдруг развернул к себе спиной, надавил на поясницу, побуждая опуститься. Грудью ощутила холодное полированное дерево скамьи для порки.
А после услышала, как звякнула пряжка ремня.
***
Меня словно кипятком окатило. Я подумала, что он сейчас меня выпорет. За все издевательства, вольности, дерзости… И, может быть, потому что он чертов извращенец. Я ведь совсем не знаю этого человека.
Но тут же спокойная уверенность охладила пыл страха. Мне нечего бояться. Я знаю, что он меня не обидит. Не знаю, почему, но я доверяла моему профессору больше, чем кому бы то ни было. Пожалуй, больше, чем самой себе.
— Держись, как следует, — проговорил он и сдвинул в сторону мои трусики.
Я вцепилась в скамейку, и тут же он ворвался в меня. Жёстко, мощно, до самого конца. Я вскрикнула и замерла, забыв вдохнуть, а Исаев уже отстранился и толкнулся бедрами вперед снова, резко и яростно, вгоняя в меня член. Я вскрикнула и зажмурилась, а он замер внутри, словно боролся с собой или со мной. Или… позволял мне привыкнуть.
— Ты этого хотела? — зло зашептал он мне в ухо. — Хотела меня? Секса со мной?
И снова ударил бедрами, вышибая из меня дух. Ох, лучше бы он меня выпорол. Мне не было больно, но острое удовольствие от его беспощадных движений было отравлено.
— Скажи, Насть. Ответь, — Исаев собрал мои волосы в хвост, потянул, заставляя запрокинуть голову, но при этом продолжал прижимать своим телом к скамейке и трахал меня изо всех сил. — Хочешь… все еще? Нравится?
— Да, — выкрикнула я, зная, что смогу это принять.
Я в состоянии взять его ярость, впитать эту агрессию и злость. Пусть отдаст мне все, а потом настанет мой черед делиться.
— Давай, сильнее, — подзадорила я его и ощутила, как он крепче сжал мои волосы.
Исаев зарычал, как зверь. Мы словно обменялись эмоциями, и теперь он укусил меня за шею, всосал кожу до боли, оставляя метку. Как только что делала я.
Он не сбавлял темпа, а я продолжала вскрикивать и громко стонать, захлёбываясь воздухом и ощущениями, которые были такими же беспощадными, как и мой безумный жестокий профессор.
— Черт, детка, ты кончаешь? — прохрипел он мне в ухо. — Хочу, чтобы ты кончила.
Теперь в его голосе не было злости. Он просил. Он нуждался во мне. Он… сдавался?
Все это скрутило меня судорогой блаженного предвкушения нирваны. Я инстинктивно сжалась, чувствуя, что скоро его желание сбудется, но я не собиралась так просто давать ему желаемое.
— Нет, я фригидная, Роман Андреевич, — не сдержалась я. — Или, возможно, вы не так хороши.
Я почувствовала, как он трясется от смеха и кусает меня за ухо уже не яростно, а ласково.
— Какая же ты заноза в заднице.
— А ты невыносимый педант и…
— Молчи, — выдохнул Исаев и потянул за волосы так, что я повернула голову и встретила его губы своими.
Поцелуй был долгий и глубокий. Сладкий и томный. Исаев отпустил мои волосы, заботливо погладив то место, где кожа ныла от его грубого захвата. Он стал двигаться во мне медленнее, но проникал также глубоко, задевая какую-то неведомую точку внутри, замирая на миг, чтобы снова отстраниться и плавно войти.
Я все еще оттягивала разрядку, когда он опустил руку вниз и погладил мой клитор. Ох, я помню его левую руку. Она так же хороша, как и раньше.
Несколько движений по кругу, и я больше не смогла сдерживаться, сжалась и задрожала, целуя его яростнее, прикусывая нижнюю губу.
Как только я отпустила его губы и немного очнулась от вибраций оргазма, Исаев отстранился тоже, развернул меня к себе лицом.
Я поймала его запястье и поднесла пальцы к губам, чтобы поцеловать, коснуться языком, слизнуть свой вкус с его кожи.
— Настя, — пробормотал профессор не своим голосом. — Что ты вытворяешь? Я с тобой обо всем забыл.
— О чем-то важном? — улыбнулась я нахально. — Встреча? Заседание? Кажется, их нет в субботнем расписании.
— А презервативы? Кажется, они должны присутствовать.
— Ох, — я растерялась и опустила глаза вниз.
Нет, он не кончил. Кажется. Во всяком случае, его член указывал на север изо всех сил и блестел от моей смазки.
Я прикусила губу и игриво взглянула на босса.
— Кажется, я могу поделиться. У меня в комнате стратегический запас ребристых клубничных. Как ты к ним относишься, ммм… Рома?
Он вздрогнул, и я моментально смутилась, понимая, что впервые перешла грань.
— Неужели я наконец-то разжалован до Ромы? И с чего вдруг ты решилась? — едко поинтересовался он.
Я тут же нашлась с ответом.
— Сам говорил, что в такие моменты мне лучше звать тебя по имени, — намекнула я на случай у кофемашины.
— О, так ты запоминаешь все, что я тебе говорю? Мне казалось иначе.
Я потянула его за руку в сторону спален.
— Работа такая, — хохотнула я.
— И босс кретин, да? Понимаю. Я с ним вообще провожу двадцать четыре часа в сутки. Представь, каково мне.
