Настя только беспечно махнула рукой.
— Я же не Агеева защищаю. Нужно просто покопаться и отделить финансовые зерна от плевел. Это не так сложно.
— Скучно. Но ты такое любишь, знаю. Мне остаться с тобой?
Последний вопрос был явно ошибкой.
— В качестве кого, прости? Моего бойфренда или наставника? Или того самого засранца, который вовремя накапал Ивану на мозг, что меня можно переманить от Авдеева. Ой, Ром, не делай такие глаза. Я тебя знаю, и в совпадения не верю.
— Не называй меня бойфрендом. Это как-то глупо звучит.
Настя засмеялась.
— Потрясающе, Роман Андреевич, вы в своем репертуаре. Никогда не оправдываетесь.
— За это ты меня и любишь.
Я сократил межу нами расстояние и быстро, но крепко поцеловал Настю. Отстранившись, я, конечно, увидел грозу во взгляде и готовность прочитать мне лекцию о субординации на работе. Она стала такой занудой. У кого только нахваталась?
— А я тебя люблю, Насть. Так люблю. Очень сильно.
Теперь при каждом удобном и не очень случае я говорил Насте, что люблю ее. Как прорвало.
Слава богу, от нотаций меня избавило появление клиентов. Колоритная парочка. Она яркая и уверенная в себе. Он молчаливый и серьезный.
Я кивнул даме и обменялся быстрым сильным рукопожатием с мужчиной.
Откуда я мог их знать? Ах, точно, наверно мелькали в деле об Агееве. Или?… Нет, я точно видел его раньше.
Думать об этом было некогда. Меня тоже ждали дела, встречи, клиенты. Я вернулся в офис чуть раньше шести. Народу почти не было, и я двинулся прямо в кабинет Насти.
— Привет. Ну как все прошло?
— Отлично. Спасибо, — нейтрально отозвалась она, хмуро глядя в экран монитора.
Потом сдавила переносицу пальцами и закрыла окна несколькими кликами мышки.
— Ладно, налей мне. Я чертовки нервничала, но, кажется, первый день прошел хорошо.
Я выдохнул.
— Спасибо, Господи, а то я уже подумал, что мою любимую женщину заменили роботом. Заметь, я не называю тебя герлфренд.
— А я была бы не против, — засмеялась она, крутанувшись в кресле.
Я открыл шампанское и подал ей бокал, сам прислонился к краю стола и произнес тост:
— За тебя, малышка. Добро пожаловать в «Фемиду». Ты этого достойна, как никто другой.
Настя звякнула своим бокалом об мой, и мы пригубили по глотку.
— Знаешь, этот Артур Казаев немного пугающий. Мне все время казалось, что я под следствием, а не адвокат его жены. Как глянет, кровь стынет в жилах, — сказала она.
А меня осенило.
— Артур Казаев! Ну, точно. Я же через Салманова его консультировал. Давно. Чуть ли не после универа. Вот откуда его знаю.
— А что было за дело? — заинтересовалась Настя.
— Не было никакого дела. Они прощупывали почву. Кстати, против того же Агеева. Но он в то время был в неприкосновенности, и нас бы моментально развернули. Им пришлось отступить. Очевидно, теперь у Казаева развязаны руки.
— Да, похоже, иногда справедливость все-таки торжествует.
— Почему ты думаешь, что правда на его стороне?
— Я чувствую, Ром. Это сложно объяснить. Мне приятно работать с такими людьми, как Казаевы.
— Знаю, малышка. Но будет всякое.
— Знаю, Ром. Да и уже было. Например, босс-сволочь, который заставлял меня снимать трусики прямо в офисе.
Я прищурился.
— Что за намеки, Анастасия Сергеевна? Вы так тонко меня соблазняете?
— Упаси бог, Роман Андреевич.
Вопреки своим словам, она встала с кресла, потянула меня за галстук, усаживая на свое место, а сама устроилась сверху.
— Похоже, тебе снова придется снять трусики, детка, — проговорил я хрипло, моментально заводясь.
— Не придётся, — хихикнула она, сразу становясь той самой несносной Настей Тихомировой, в которую я влюбился так крепко, отчаянно и навсегда. — На мне их нет, Роман Андреевич.
Это было последней каплей. У меня не осталось сил и терпения даже уточнить, как давно их на ней нет. Я просто задрал ее юбку, сжал бедра, чуть приподнимая мою хулиганку. Она тоже не теряла времени, расстегнула мои брюки и освободила уже готовый на подвиги член.
— Ты же запер дверь? — уточнила она, постанывая от удовольствия проникновения.
— Разумеется.
Мы начали медленно, но потом, конечно, взяли тот безумный темп, который всегда нравился нам обоим. Настя обнимала меня за плечи, а я едва сдерживался, потому что ее колено давило на ту самую коробочку у меня в кармане.
Я никак не мог отвлечься от этого. С языка рвались слова, но я целовал Настю и этим сдерживал одновременно ее громкие стоны и собственное нетерпение.
Перестав терзать мои губы, она прогнулась и запрокинула голову в немом крике удовольствия.
Большая ошибка. Я больше не мог молчать. Оргазм скрутил меня и разорвал на тысячу кусков. Как только я прозрел и увидел мою румяную, хмельную Настю, то выпалил:
— Выходи за меня!
— Что?
Кажется, Настя тут же протрезвела. Даже подскочила на мне. Разумеется, она запачкала нас обоих спермой. Нет, мы по-прежнему предохраняемся, просто иным способом, хотя тот запас клубничных презервативов теперь, наверное, никогда не кончится.
Было слишком рано для Насти заводить детей и уходить в декрет на пике карьеры. Но я уверен, что смогу ее уговорить однажды. Нельзя ведь все время думать о работе, так?
Настя уже где-то отыскала влажные салфетки, чтобы вытереть мои брюки и свою юбку. А я сидел и смеялся от идиотского счастья, которое дарила мне любовь к этой женщине.
— Ром, ты спятил? Какое замуж?
— Вот такое! — продолжал я хохотать, достав из кармана бархатную коробочку.
Пришлось забрать у нее пучок салфеток и вручить кольцо. На одно колено не встал. Так себе я бойфренд. Даже брюки не застегнул. Пришлось делать это, пока Настя открывала крышку.
— Ром, — всхлипнула она. — Так ты серьезно, что ли?
— Конечно, — кивнул я уверенно. — Прости, малыш, что так тупо, но… Чего ты ждала от человека, который признался в любви во время минета?
Настя рассмеялась сквозь слезы и снова повалила меня в кресло, чтобы расцеловать.
— Это — да? Я правильно понимаю?
— Да, да, да, — бормотала она мне в губы. — Ты такой придурошный, боже мой. Я так тебя люблю. Это лучший первый рабочий день в моей жизни.
Сомнительное утверждения. Лучшим был тот первый раз, когда она сидела на мне в моем кабинете, и я ласкал ее левой рукой. Или она тогда у меня еще не работала?…
