Ний подтянулся, высунул голову, осмотрелся. Закинул ногу на край ямы, выбрался, протянул руку:
— Тут никого.
Это были первые его слова. С того момента, когда…
Когда он узнал, кто он есть на самом деле. И когда она это узнала.
Акболат ухватился за руку, Ягмара подсадила его сзади. Тяжело и неловко Акболат выбрался из ямы.
Ягмара попыталась выкарабкаться сама. Не получилось. Пришлось хвататься за холодную и мокрую, как лягушка, руку Ния.
Свет резал глаза.
Снег вокруг ямы был изрыт до самой земли. Две цепочки глубоких нечеловеческих следов вели к перевалу…
Больше не было видно ничего.
— Отец…
Ягмара стеснительно обняла Акболата. Тот, чуть промедлив, обхватил её за плечи одной рукой:
— Яга, девочка… Как ты выросла… Сколько времени я тут провёл?
— Четыре года.
— Четыре года… А ты кто, юноша?
— Это Ний. Он…
— Я сын Черномора, — сказал Ний. — Только что узнал.
— Так… А сам Черномор?
— Он вырвался. Вот его след.
— Вырвался… Проклятье!
— Он обманул всех. Привёл нас сюда…
— За ним кто-то погнался, — перебила Ния Ягмара. — Такой большой, лохматый, похожий на северного медведя.
— Это Снегурко, слуга Лютобога, — сказал Акболат. — Не справится… никто не справится.
— А сам Лютобог?
— Он спит.
Шеру запрыгнул на плечо Акболата. Тот пошатнулся. Шеру прижался боком к его голове, заворчал.
— Я вот что подумал… — сказал Ний. — Как мы — обратно?
Ягмара посмотрела в сторону перевала. Ей показалось, что там что-то движется. Но без шапки она не могла рассмотреть ничего, а просить Ния не хотелось ни о чём.
Обратно… А ведь мы не дойдём, подумала она. Еды нет никакой…
Она с ненавистью посмотрела на Ния. Умом она понимала, что он не виноват ни в чём и что он умрёт вместе с нею… с ними… ладно, не умрёт, но выбьется из сил и останется в снегу на перевале — на годы, на десятки лет… но ненависть не зависела от ума. Безнадёжность, страх, паника — всё это рождало ненависть.
— Я не знаю, как обратно, — сказала она.
— В этих… твоих вещах, которые велела купить Бекторо… — неуверенно сказал Ний, — ничего подходящего нет?
— Не знаю, — огрызнулась Ягмара. — Я не волшебница.
— Вы виделись с Бекторо? — спросил Акболат.
— Виделись. Она… помогла.
Ягмара и сама собиралась посмотреть на волшебные вещи, но теперь, после подсказки Ния, ей этого делать категорически не хотелось. Вот куда он лезет?..
— Он возвращается, — сказал Ний.
— Кто?
— Этот, лохматый. Снегурко.
— Он нас убьёт? — спросила Ягмара отца.
— Не думаю, — медленно ответил тот. — Наверное, заморозит… как меня тогда…
Ягмара развязала торбу, поводила рукой над вещами. Ничто не отозвалось. Хотя… хотя… Она взяла серебряный пояс. Пропустила его между пальцами. Что-то повлекло её вперёд. Она прошла с десяток шагов и бросила поясок в снег.
Ничего не произошло.
Она вернулась.
— Что нам делать? — спросила она отца.
Тот покачал головой:
— Не знаю… я ведь тоже не волшебник.
— Жаль, — сказала Ягмара. — Жаль, что всё так кончится.
— Яга, — сказал Ний. — Не злись на меня. Я ведь ничего не знал.
— Но теперь знаешь?
— Теперь знаю.
— Тогда не проси.
— Всё-таки попрошу. Сломай иглу.
— Зачем?
— Чтобы не мучиться.
Ягмара помолчала. Она хотела сказать — да мучайся, мне-то какое дело? — но это было бы неправильно. Эти слова за неё сказал бы Ангра Маинью… Она протянула руку к притороченной к поясу сумке — и наткнулась на рукоять маленького ножа. От рукояти ударила мелкая дрожь, пробившая руку до плеча.
Она вынула нож из ножен и стала смотреть на него. Он снимал чары и накладывал чары… с дверей и на двери…
С дверей…
Что-то шевельнулось в голове.
Она взяла медвежий бубен и стукнула в него. Ничего не произошло. Но она продолжала стучать, поворачиваясь из стороны в сторону. Шеру спрыгнул с плеча Акболата, подбежал к ней, потом метнулся по снегу прочь. Остановился, оглянулся.
Ягмара пошла за ним. Слышно было, как следом двинулись мужчины.
Время от времени Ягмара стучала в бубен. Всё ещё ничего не происходило.
Кот вёл их к воротам дворца.
И тут сзади раздался страшный звук — хрясткий удар чем-то очень тяжёлым по большому и хрупкому. Ягмара в испуге оглянулась. Неслышно подкравшийся и внезапно налетевший из снежной пыли получеловек-полумедведь вдруг остановился. Вернее, он не остановился, он продолжал стремительно бежать, перебирая ногами с нечеловеческой быстротой, но при этом не приближался ни на шаг. Он оставался там, где Ягмара бросила серебряный пояс…
— Бегом! — крикнула Ягмара. — Он там не навсегда застрял!
И они побежали к воротам.
У самых ворот безжизненно лежал Колобок. Кот остановился над ним. Ягмара нагнулась и подняла Колобка на руки. Он был твёрдый и холодный, и она поняла, что он умер.
Шеру ошибся. Колобок уже не поможет…
Ний протянул руки. Ягмара передала ему мёртвого Колобка. Всё скоро кончится, подумала она. Сил уже не осталось.
Она всё-таки стукнула в бубен.
И вдруг…
Нет, это были не искры и звёздочки. Просто перед воротами на миг образовалось непонятное. Ягмара не знала, как это описать… просто показалось, что всё, что перед нею — нарисовано на бумаге. Она стукнула ещё раз и ещё. Да, это была картина — или, скорее, занавес, причём разрисованный довольно грубо…
И тогда она снова достала нож с коротким клинком и разрезала этот занавес сверху вниз.
Из прореза пахнуло лесной сыростью и теплом…
Это была неглубокая лощина, по дну которой, журча по камням, тёк ручей. Деревья по краям лощины почти смыкались кронами, поэтому стоял сумрак, в первые лепты показавшийся почти ночною тьмой — в сравнении с сиянием заснеженной долины. Они стояли на самом дне, на мокрой гальке. Потом Ягмара догадалась оглянуться. Прореха зияла. Ягмара провела вдоль неё навершием ножа — прореха закрылась. Теперь позади них лощина загибалась, терялась за чёрной скалой…
— Где мы? — спросил Ний.
— Наверное, там же, где и были, — сказала Ягмара. — Просто так это выглядит на самом деле…
