Тем временем в самом центре Бессмертные врезались в фалангу и застряли по той же самой причине: македонцы упёрли концы копий в землю, не допуская персидскую гвардию на удар меча, и из третьих-четвёртых-пятых рядов поражали врага дротиками, целя в незащищённые лица. Впрочем, и из-за спин Бессмертных стреляли сотни лучников с такого расстояния, с которого вообще нельзя было промахнуться. Гора тел росла… Нам приказано было ждать, когда Бессмертные прорвут фронт, и тогда уже вливаться в этот прорыв, используя наше преимущество в ближнем бою. Поэтому мы стояли буквально шагах в пятидесяти от строя македонцев — которые тоже застыли в ожидании исхода.
Поднявшаяся пыль мешала видеть, что происходит на нашем фланге. Слышалось только ржание коней и звук ударов металла об металл.
Потом из облака пыли вырвались всадники. По посадке и доспехам я сразу узнал македонскую конницу. Они неслись по пространству, которое раньше занимали колесницы, косо к фронту, и целились в наш незащищённый фланг.
Я приказал трубить отход, мы развернулись и побежали, открывая тем самым фланг и тыл Бессмертных… Нам пришлось прорубаться через шеренги тех, кто стоял во второй линии. Мы кричали: «Двурогий прорвался! Двурогий окружает!» Теперь уже многие бежали вместе с нами.
В какой-то момент я остановился и оглянулся. Тучи красновато-серой пыли закрывали всё вокруг. Облака над головой прихотливо пропускали яркие солнечные лучи, образующие подобие треноги жертвенника. А поверх этой треноги вздымалось и изгибалось тело огромной змеи с треугольной головой. Потом змея наклонила голову к колеснице Дария, видимой даже отсюда, и раскрыла громадную пасть. Луч света вышел из пасти и упал на Дария и его окружение, и всё засверкало…
Я понял, что это конец.
За нами не было погони — просто уже никому не стало дела до бежавших с поля боя, потому что бежали все. Мы два дня шли, обливаясь потом, в сторону Армении, где меня приняли бы — так сказал Александр. На третий день пришлось сделать большой привал, потому что люди уже начали умирать, и даже искусство колдунов не всегда помогало, колдуны и сами выбились из сил.
Известия опережали нас. Дарий с меньшей частью войска и немногими верными сатрапами ушёл в горы. Александру досталась богатая добыча, но не только: почти пятая часть его воинов полегла на поле боя и после, тесня тех, кто не побежал. Ему некем было восполнить потери, поэтому он не стал преследовать Дария. А ночью ко мне пришёл жрец Ахерб и показал письмо, подписанное Александром. Он не сказал, как получил его.
В письме Александр благодарил меня за оказанную помощи и предписывал после отдыха войска и его пополнения отправляться в город Железные Ворота, лежащий в узком проходе между берегом моря Варгана и горами, занять его и там ждать дальнейших распоряжений.
Александр не знал и не мог знать, но мне известно — что именно интересует его в городе Железные Ворота.
Дело в том, что я сам спрятал там эту драгоценность…
Что ж, я сделаю так, как того хочет царь. А потом поступлю по-своему.
О Бог высокий на своём пьедестале, владыка короны Атеф, взявший себе имя Владыка Дыхания! Избавь меня от твоих вестников, которые причиняют зло и приносят бедствия, чьи лица не выражают сострадания, ибо я творил правду для Владыки Правды. Я чист, моя грудь чиста, моя спина чиста, моя середина — место правды, нет ни одного моего члена, лишённого правды. Я омылся в южном водоёме. Я упокоился в Северном городе на полях кузнечиков, где я омылся в этот час ночи или дня, чтобы успокоить сердца богов, когда я прохожу по полям ночью или днём.
— Пусть он войдёт, — говорят они мне.
— Кто ты? — говорят они мне.
— Как имя твоё? — говорят они мне.
— Я владыка побегов зарослей папируса. Тот-Кто-В- Маслине — имя моё.
— Через что ты прошёл? — говорят они мне.
— Я прошёл через северный город зарослей.
— Что ты видел там?
— Бедро и голень.
— Что ты сказал им?
— «Я видел ликование в землях азиатов».
— Что они дали тебе?
— Пламя огня и кристалл.
— Что ты с ними сделал?
— Я похоронил их на берегу Озера Правды как вечерние вещи.
— Что ты нашёл там, на берегу Озера Правды?
— Жезл из кремня. Податель Дыхания — имя его.
— Что ты сделал с огнём и кристаллом после того, как ты похоронил их?
— Я оплакал их. Я вырыл их. Я загасил огонь, я сокрушил кристалл. Я бросил их в озеро.
— Иди! Войди через эти врата Зала двух истин, ты знаешь нас.
— Мы не дадим тебе пройти мимо нас, — говорят косяки этих врат, — пока ты не скажешь наше имя.
— Гиря Точного Отвеса — ваше имя.
— Я не дам тебе пройти мимо меня, — говорит правая створка этой двери, — пока ты не назовёшь моё имя.
— Чаша Весов Для Взвешивания Правды — твоё имя.
— Я не дам тебе пройти мимо меня, — говорит левая створка этой двери, — пока ты не назовёшь моё имя.
— Приношение Вином — имя твоё.
— Я не дам тебе пройти мимо меня, — говорит порог этой двери, — пока ты не назовёшь моё имя.
— Бык Геба — имя твоё.
— Я не открою тебе, — говорит задвижка этой двери, — пока ты не скажешь моего имени.
— Плоть Матери Его — твоё имя.
— Я не открою тебе, — говорит засов этой двери, — пока ты не скажешь моего имени.
— Живое Око Собека Владыки Баху — твоё имя.
— Я не открою тебе, я не дам тебе пройти мимо меня, — говорит привратник этой двери, — пока ты не назовёшь моего имени.
— Хат Шу, Которое Он Дал Как Защиту Осириса, — твоё имя.
— Мы не дадим тебе пройти мимо нас, — говорят притолоки этой двери, — пока ты не назовешь наших имён.
— Имена эти — Отродья Кобр.
— Ты знаешь нас. Проходи.
— Ты не ступишь на меня, — говорит пол этого зала.
— Но почему? Я чист.
— Потому, что я не знаю имён твоих ног, которыми ты ступаешь по мне. Скажи мне.
— Тайный образ Мина — имя моей правой ноги, Унпет Хатхор — имя моей левой ноги.
— Пройди по нам. Ты знаешь нас, — говорят они.
— Я не доложу о тебе, — говорит привратник зала, — пока ты не скажешь моего имени.
— Ведаюший Сердца, Испытующий Утробы — имя твоё.
— Кому я должен доложить о тебе из богов, которые на своих постах?
— Скажи это Проводнику Обеих Земель.
— Кто это Проводник Обеих Земель?
— Это Тот.
— Входи! — говорит Тот. — Зачем ты пришёл?
