Положив ладони на холодное днище и прижавшись к нему лбом, Ягмара стала вживаться в сам корабль.
Через несколько лепт корабль начал ей отвечать.
Он устал, он был недоволен тем, что его вытащили из воды и волокли по льду, борта промёрзли и готовы были лопнуть, мачта болела, как натруженная спина, его мучили кошмары и дурные предчувствия, которые он не мог понять, он был похож на заморённую долгой работой лошадь, и под ладонями Ягмара на миг ощутила теплоту, короткую шерсть и подрагивание лошадиного бока, и погладила этот бок, и корабль отозвался на поглаживание, он истосковался по морю и ласке, по крикам чаек, по песням гребцов, по мощному журчанию воды на полном ходу, по водорослям и рыбам… Ягмара знала, что этому кораблю уже никогда не увидеть моря, но загнала знание в самый дальний уголок ума, чтобы корабль ничего не почуял. Она снова погладила его и попросила показать, что творится внутри…
Сначала ничего не происходило. Возможно, корабль не понимал её или не знал, что нужно сделать. А потом…
Потом она сама стала как корабль. Она ощутила себя лежащим многоногим существом с длинной негнущейся шеей. Глаза её находились где-то на уровне верхушки мачты и сначала смотрели только вперёд. Всё вокруг было как из тёмного и светлого льда. Не сразу, постепенно, она смогла обратить взгляд вниз — и увидела, что в её туловище, длинном и узком, ледяном, полупрозрачном, — двигаются люди. Впереди они сами выбирались из её недр и по наклонным доскам спускались вниз, тоже на лёд, только светящийся изнутри серовато-голубым светом. Сзади — поднимали наверх части непонятного устройства; рядом стояли, как замороженные, четыре лошади, обвязанные широкими ремнями. Люди были разные — большинство светлые и прозрачные, некоторые более тёмные, синие, трое — почти чёрные. Один, наблюдавший за подъёмом частей, казался красноватым, как очень тёмное киммерийское стекло, из которого отливали драгоценные кубки. А прямо под ней, под самой мачтой, медленно ходил туда-сюда человек, будто бы сделанный из раскалённого железа. И словно всё воспламенялось и дымилось рядом с ним. Он был там один… хотя нет — вблизи от него жались к бортам ещё трое прозрачных…
А ещё чуть ниже и ближе к носу корабля она увидела себя и Горо. Фигурки тоже светились: Горо мерцал красным, она — сиреневым. И ещё Шеру…
И вдруг всё прервалось.
Корабль из живого мгновенно стал мёртвым, как промёрзший камень. Она с трудом отняла ладони, повернулась. Поняла, что не хватает воздуха.
— Давай… — выдохнула.
Горо понял. Сделал неуловимое круговое движение руками — и вокруг них образовался маленький невидимый шатёр. Сквозь шатёр можно было видеть, что происходит снаружи, но всё было немного искажённым, изломанным, размытым — словно смотришь через листок слюды. Снаружи их было не видно и не слышно совсем, и даже волшебное зрение не помогло бы…
Шеру вздыбил шерсть, потом решил, что всё в порядке, развалился на поперечине и стал смотреть вниз, сквозь лёд.
— Что там? — спросил Горо, и в первый миг Ягмара подумала, что он спрашивает кота. Потом поняла.
— Видела Сутеха, — сказала она. — На нём уже надето что-то волшебное, но вряд ли это диадема. Он рассержен, ходит туда-сюда… Что-то выгружают — кажется, колесницу. Будут выгружать коней. Трое колдунов, один очень сильный, но он как раз этой выгрузкой занимается. Они не рядом с Сутехом… и мне показалось, что готовятся сойти на берег. Корабль очень недоволен тем, что с ним сделали… и я не знаю, заметили меня колдуны или что-то ещё случилось, но корабль вдруг стал как каменный, я перестала его слышать…
— Ты говоришь, он там один?
— Нет, ещё несколько человек. Обычных.
— Может быть, сделаем всё прямо сейчас? Он один. Ну, воины… в общем, не в счёт. Войдём…
— Я уже подумала. Войти-то сможем. И, скорее всего, Сутеха одолеем. Но не сможем уйти, пока колдуны рядом. Нет, ждём. Надо по плану…
— Бекторо говорила, что простые решения — самые правильные.
— Да, так и есть. Но то, что ты предлагаешь, не годится.
Горо помолчал.
— Да, наверное… Ждать невмоготу.
Ягмара кивнула. Прислушалась — просто ухом. Топот ног по доскам вроде бы стих, с кормы доносились крики, всегда сопровождающие работу. Тяни, тяни, разобрала она. Потом что-то покатилось с грохотом, голоса зазвучали громче, резче… стихли. Чей-то визг нарос и тут же оборвался.
Шеру поднял голову.
— Ну? Устал? — спросила Ягмара.
— Нет, — сказал Горо. — Совсем нет. Думаю, час продержу. Или даже больше.
— Хорошо, — сказала Ягмара. — Тогда ждём…
Когда до вражьего строя оставалось шагов двести, Фриян остановил своё войско. Оно было разбито на пять таксисов
[19], в каждом восемьдесят воинов по фронту и восемь в глубину строя. Три таксиса шли впереди, два — немного отстав и сместившись уступом вправо. За таксисами прятались лучники и копьеметатели…
Он всмотрелся во вражеский строй. Без всякой бараньей лопатки уже можно было видеть лица. Шлемы пока ещё были открыты.
Пополнение уже не подходило. Сколько их там, впереди?.. Впрочем, какая разница. Раза в два больше, чем у него и Акболата. Если эти восемь-десять тысяч прибыли на тридцати кораблях, то на оставшихся будет ещё два раза по столько? Три раза? Акболат говорил про десять-двенадцать тысяч всего… Или почти все поместились на передовых кораблях, а остальные везут… что? Коней? Конница стояла на флангах, и было её совсем мало. Так что, может быть, и коней… Но Фрияну казалось, что здесь какой-то обман. Сутех бросил Дария и бежал с поля боя — что, с половиной войска царя? Не может такого быть. Колдуны морочат?
Да, вот на это похоже… Но как именно?
Ладно, не в этом наша задача. Не в счёте.
Говорят, у Александра было на реке Пинар, три года назад, в двадцать раз меньше людей, чем у Дария… но это Александр. Говорят, он сын то ли Зевса, то ли Амона. То ли обоих сразу.
А Сутех — просто мелкий живучий гад.
Фриян жестом подозвал сигнальщиков, дал команду. Взметнулись флаги. Флейтисты поднесли флейты к губам, барабанщики ударили, как было условлено. Барабанщики фаланг отозвались…
Первой двинулся, пока медленно, правый таксис, через четверть лепты — центральный, ещё через четверть — левый. Барабаны теперь стучали ритмично, задавая шаг. Скоро Фриян увидел, как все они стали забирать влево, ещё влево… Шаг ускорился.
