– Я молю Бога лишь о том, – сказала я Карлу, – чтобы Мэри была столь же счастлива с Вильгельмом, как я с вами.
Карл несколько растерянно улыбнулся, как это делал всегда, когда я столь откровенно выражала свои чувства к нему, но мои слова его явно растрогали, и он сказал, что присоединит свою молитву к моей.
Церемония бракосочетания проходила в церкви Уайтхолла. Жених в своем красном бархатном костюме с отложным кружевным воротником выглядел весьма привлекательно. На Мэри же было простое платье из серебристой ткани; шею обвивало жемчужное ожерелье. Ее волосы украшала лишь скромная лента, и она олицетворяла собой чистоту и невинность. Я сама выбрала ей этот наряд и осталась довольна им, так как юный Вильгельм рядом с ней казался одетым все же несколько вычурно и безвкусно.
В самой церемонии я не участвовала, ведь она совершалась по протестантскому обряду. Я сидела вместе с матерью и Елизаветой на хорах, откуда мы видели все происходящее как на ладони.
Церемонию проводил епископ Эли, и я с болью в душе вспомнила о Лоде, томящемся в Тауэре архиепископе Кентерберийском, который первый из священнослужителей встретил меня на английской земле.
Задумавшись, я не заметила, что церемония подошла к концу – принц уже надел на палец моей дочери обручальное кольцо.
После бракосочетания в огромном зале Уайтхолла был устроен свадебный пир. Стены этого зала украшали гобелены, изображавшие поражение испанской «Непобедимой армады». Глядя на них, я размышляла о том, как храбро сражались тогда за Англию люди, объединившиеся вокруг своей государыни. Все знали, что королева Елизавета была коварна и жестока, Карла же отличали доброта и мягкосердечие, так почему она сумела сплотить своих подданных, а мой муж – нет?
Когда пир закончился, жениха и невесту, согласно обычаю, препроводили на брачное ложе, но, разумеется, ни о какой свадебной ночи речи не шло, ибо наша Мэри была еще совсем дитя. Пока даже предусматривалось, что она не последует за своим супругом к нему на родину и еще на некоторое время останется дома, с нами.
Мою девочку переодели в ночную рубашку и уложили на роскошную кровать в нашей спальне. Потом вошел принц Оранский в атласном шлафроке – голубом с зеленоватым отливом и отделанном серебром. Он лег подле новобрачной и поцеловал ее. Дети полежали рядом друг с другом с четверть часа, после чего Вильгельм вновь поцеловал Мэри и поднялся.
Праздник кончился. Моя дочь стала принцессой Оранской. Нам же предстояло вернуться к нашим тягостным будням.
В мрачные дни, последовавшие за свадьбой, я постоянно пыталась найти хоть какой-нибудь выход из создавшегося положения. И луч надежды блеснул, когда меня посетил Джордж Горинг и рассказал о своем плане, показавшемся мне блестящим.
Джордж Горинг всегда нравился мне. Сын графа Норвика, он был удивительно приятен и мил в общении. К сожалению, он привык вести несколько сумасбродный и распутный образ жизни и потому частенько вынужден был уезжать за границу и проводить там какое-то время – до тех пор, пока не забудется его очередная проделка. Но человек он был открытый и добродушный, так что неудивительно, что в друзьях у него числилось множество людей, среди которых был и лорд Страффорд. Джордж Горинг занимал важный пост в армии, командуя двадцатью двумя ротами и имея чин полковника.
Будучи ранен в одном из сражений, он слегка прихрамывал.
Я обрадовалась, узнав, что он просит у меня аудиенции, и обрадовалась еще больше, услышав то, что он намеревался предпринять.
– Парламент хочет осудить Страффорда, – сказал он, – и тем самым нанести удар по королю.
Я кивнула, соглашаясь с его словами.
– Так неужели же, Ваше Величество, – продолжал этот бравый офицер, примерно равный мне по возрасту, – мы будем сидеть сложа руки и ждать казни нашего несчастного друга?
– Но что же нам остается делать? – в отчаянии спросила я, с надеждой глядя на смельчака.
– Мы должны нанести упреждающий удар, – ответил Горинг. – Пусть армия войдет в Лондон и захватит Тауэр.
Глаза у меня засверкали от радостного возбуждения, и я даже захлопала в ладоши. Наконец-то я услышала как раз то, что так страстно желала услышать. Это был реальный план, который вполне мог осуществиться!
Горинг между тем продолжал излагать продуманный им ход действий. Для начала он хотел получить чин генерал-лейтенанта, и я согласилась, что это необходимо.
– Ваше Величество, – сказал он, – я знаю, что король всегда готов прислушаться к вашим словам. Смею ли я надеяться, что вы изложите мой план государю?
Я горячо пообещала ему это и стала с нетерпением ожидать того часа, когда в моих покоях появится Карл.
Едва он вошел, я сбивчиво начала рассказывать о визите Горинга, но король жестом прервал меня и проговорил:
– Погодите, дорогая. Позвольте мне сообщить вам кое-какие важные новости.
– Конечно-конечно, – ответила я. – Но знали бы вы, какие удивительные известия готова сообщить вам я!
– Я хочу рассказать вам о заговоре, – перебил король мою возбужденную тираду, – в котором участвуют армейские офицеры.
Я подумала, что он собирается говорить о плане Горинга, однако выяснилось, что речь идет совсем о другом. Четыре офицера – причем все они были членами парламента – сообщили королю, что армия так недовольна происходящим судилищем, что готова выступить против палаты общин и вообще против пуритан.
– Господи, да это же чудесно! – воскликнула я. – Но кто же эти люди?
– Их имена вам отлично известны. Это Генри Перси, Генри Уильмот, Уильям Эшбертон и Хью Поллард.
– Но вы забыли упомянуть Джорджа Горинга… – подсказала я.
Король изумленно посмотрел на меня, и я торопливо поведала ему о плане Горинга:
– Этот достойный человек хочет привести с севера войска и занять Лондон. Он намерен захватить Тауэр и освободить Страффорда!
– Значит, еще и Джордж Горинг… – задумчиво пробормотал Карл. Потом он повернулся ко мне, и я увидела радость в его глазах.
– Дорогая, – сказал он, – следовательно, речь идет о двух разных заговорах! Армия на нашей стороне! Наконец-то сквозь тучи, собравшиеся над Англией, начинает пробиваться солнце!
Мы крепко обнялись, а потом отстранились друг от друга и обменялись тревожными взглядами. Мы оба подумали об одном и том же. Не должно быть двух разных заговоров! Заговорщикам надо объединить свои усилия и действовать сообща. Мысль о захвате Тауэра была поистине превосходной, и четырем храбрым офицерам следовало как можно скорее узнать о ней.
– Нам следует свести их! – возбужденно воскликнула я.
– Но надо соблюдать величайшую осторожность, – серьезно проговорил Карл. – Вы же знаете, что за каждым нашим шагом сейчас наблюдают. Ни мне, ни вам нельзя пока встречаться ни с кем из этих пятерых.
