До Джона доходит.
– Что за черт! – возмущается он и делает шаг вперед.
– Спокойно, Джон.
Водитель тычет ножом в его сторону:
– Стойте где стоите, сэр. Отдайте нам все наличные, и мы уедем. Мы не хотим вас обижать, да это и не понадобится, верно? Мэм, у вас вон кольцо, – снимите его, будьте любезны.
Пассажир, помахивая гаечным ключом, подходит к Джону:
– Бумажник.
– Хрен тебе, – отвечает Джон.
Пассажир бьет его гаечным ключом по ребрам.
– Сам вытащу. – И тянется к оттопыренному заднему карману Джона.
– Джон, делай, что они говорят, – предупреждаю я и отдаю водителю обручальное кольцо. – Стой спокойно.
– Ваша сумочка, мадам. Где она?
– На полу в фургоне, – отвечаю я.
– Черт, – бросает пассажир, возясь с брюками Джона. – Никак не вытащить бумажник, застрял в кармане. Давай сюда нож.
– Бумажник большой, – подтверждаю я. – Пойду за сумочкой.
Водитель смотрит на меня, прищурясь.
– Медленно, все делаем очень медленно, мэм.
– А я нынче по-другому и не сумею, молодой человек. – И направляюсь к открытой двери фургона, с силой втыкая трость в гравий на каждом шагу.
Я слышу, как они, чертыхаясь, копаются у Джона в штанах, потом звук рвущейся материи. То ли усталость сказалась, то ли наркотик, циркулировавший у меня в венах, то ли я так обозлилась, когда эти мерзавцы отняли мое обручальное кольцо, – так или иначе, я решилась. Даже не колебалась ни минуты.
Вернувшись из трейлера, вижу, что они прорезали что-то вроде люка в штанах у Джона на заднице. Оба ржут над своим рукоделием, пока не замечают меня – я целюсь в них из Джонова пистолета.
– Черт! – Пассажир роняет гаечный ключ; водитель, напротив, пытается замахнуться ножом.
– Не стоит этого делать, – предупреждаю я. – Нарветесь.
Водитель никак не может взять в толк – чтоб старуха целила ему в сердце? Нож он опустил, но крепко прижимает его к бедру.
– За старика своего не боитесь, мэм? Могу его поранить. Лучше опустите пушку.
– Можете попытаться, но я вас точно пристрелю. А если вы, молодой человек, думаете, что у меня рука дрогнет, то очень ошибаетесь. Поймите, мне терять нечего. Наверное, и вы про себя так думаете, иначе не отважились бы на пакости, но для меня это чистая правда. Раните Джона – я непременно убью вас, да и вашего дружка постараюсь прикончить. Мне уже давно все равно.
Водитель оглядывается на пассажира, прикидывая, как вывернуться.
– Ничего вам не поможет. – Я прищуриваюсь, готовая стрелять, если он двинется к Джону. – Нож на землю.
– Не забудь снять с предохранителя, прежде чем пристрелишь его, – спохватывается Джон.
– Спасибо, дорогой, – отвечаю я. – Уже сняла.
– Валим отсюда, Стив! – Голос пассажира дрожит. – Верни их добро.
Я киваю:
– Он прав, Стив. Положи кольцо на бумажник, бумажник на землю и убирайтесь оба отсюда. Я не стану вызывать полицию. Убирайтесь, и все.
Наконец Стив бросает нож и делает, как я сказала. Замирает, дожидаясь, что я еще велю.
– Ступайте! – машу ему свободной рукой. – Найдите себе в жизни занятие и не досаждайте больше старикам. Постыдились бы. В будущей жизни превратитесь в опарыша.
Они бросаются к своей машине, пассажир так спешит, что шлепанец слетает с ноги и остается лежать на обочине. Они мчатся прочь, спасая свои жопы.
Только я выбрасываю нож в кустарник и возвращаю обручальное кольцо туда, где ему следует быть, как является и “Автоклуб”. Раньше, чем мы рассчитывали.
За рулем эвакуатора суровый молодой мексиканец с наголо бритой головой. От своей казенной рубашки он оторвал рукава и обошелся без метки с именем, зато от плеча до локтя красуется татуировка – Богоматерь Гваделупская. Я не раз видела ее изображение в календарях и тому подобном. Слов молодой человек не тратит – кивнул нам, просит предъявить страховой полис, заполняет квитанцию, подложив планшет, и дает Джону расписаться.
– Я распишусь! – вмешиваюсь я.
Джон хмурится и подписывает квитанцию сам. Кивает механику:
– Славный денек, верно, молодой человек?
Похоже, встреча с бандитами привела Джона в отличное расположение духа.
– Да, сэр, – отвечает механик и тут же отводит глаза.
– Мне нравится ваша прическа. – Джон снимает кепку, демонстрируя свой безволосый череп. – Точно как у меня.
Механик касается своей головы, изо всех сил пытаясь удержать на лице маску непробиваемого равнодушия, скрыть улыбку, а потом беспомощно качает головой и хохочет.
Раньше Джон так действовал на всех. Может, его дурацкая болтовня пробуждала в людях воспоминания об их родителях, не знаю, но просто поразительно, каких типов ему удавалось обаять.
Молодой человек – теперь уже с улыбкой – оглядывается на меня. А вид у меня, конечно, жутковатый.
– Как вы себя чувствуете, мэм? Посидите у меня в кабине, пока я буду менять шину? Я кондиционер включу.
Порой этот мир легче понять, если тебя обижают. Тогда ясно, что делать. А малейшее проявление доброты все меняет.
– Я… да, это было бы славно…. – бормочу я. Стресс наконец-то настиг меня.
Парень сует планшет под мышку и открывает дверь кабины:
– Ага, залезайте. А то солнце палит.
Едва я оказалась в прохладной кабине – кондиционер ревет, – как брызнули слезы. Они все текут и текут, я никак не могу остановиться. Я бы рада сказать, что причина лишь в напугавших меня двух маньяках, но на самом деле не очень-то я и напугалась. Тогда я сразу почувствовала, что это уладится и с нами все будет в порядке. Вот что я вам скажу: черт меня раздери, я бы ни за что не позволила им утащить мое обручальное кольцо. И для протокола: я бы непременно застрелила обоих, хотя двадцать лет оружия в руках не держала, да и тогда всего-то и было – несколько раз в тире с Джоном. Но у меня хорошо получалось. Думаю, причиной моих слез могло быть все вместе: и пробитая шина, и нападение, и тот дискомфорт, который уже не удается прекратить, а может быть, просто понимание, что наша поездка вот-вот подойдет к концу, а что будет с нами дальше – я не знаю. Или уже знаю, но боюсь думать об этом. Да, наверное, все вместе.
Джон глядит на меня и спрашивает очень серьезно:
– Ты как, дорогая?
Пережитое волнение сказалось и на нем. Хорошо, что он так быстро забыл про свой пистолет.
– Все в порядке, Джон. – Я вытаскиваю из рукава бумажный платок и сморкаюсь. Девать его некуда, так что сую комок обратно в рукав.
Молодой человек очень быстро поменял шину, можно продолжать путь. Он помогает нам вылезти из кабины, вручает визитку с жирным отпечатком большого пальца.
