– Прекрасный Сунь Укун, Мудрец Равный Небу, должен пройти обследование на допинг, – неожиданно объявил визирь.
Хотя какой там допинг, если он просто сбил Маленького Мука хвостом, откинув несчастного малыша шагов на десять назад – возмущался народ на трибунах. Кое-где из-за этого даже начали драться…
– Дыхни! – потребовал распорядитель.
– Легко! – согласился герой народных легенд, распахнув пасть, полную белоснежных зубов, и дыхнул.
Примерно полчаса помощники приводили в чувство распорядителя. Только после приёма даосской пилюли вечной жизни он пришёл в себя, объявив:
– Победа в соревнованиях по бегу присуждается Маленькому Муку! В организме Царя Обезьян отмечен явный переизбыток сахара!
– Я ж говорила, ему столько нельзя, – меланхолично буркнула Аксютка, прожигая взглядом понуривших головы друзей. Получается, что в проигрыше виноват тот самый зелёный тархун, которым они же щедро напоили Сунь Укуна.
– Хи-хи-хи! – Ни капли не огорчившись, Царь Обезьян винтом взвился в небо, исчезая где-то в кучевых облаках.
Гаврюша лишь покачал головой так, словно это был очень нехороший признак.
Потом ещё были соревнования по метанию молота, но мальчик смотрел их вполглаза. Из шести претендентов оставались наш Илья Иванович и скандинавский Тор. Русский богатырь метнул свою булаву над головой так, что на стадионе минут пять ждали, пока она упадёт на землю обратно, но Тор конечно же был круче. В этом виде спорта с ним никто не мог конкурировать!
Он закинул свой молот столь ловко, что тот, пролетая по кругу, задел хвосты всех четырёх драконов, потом вертикально взмыл вверх, выписывая фигуры высшего пилотажа, и наконец, под восторженный рёв толпы аккуратнейшим образом лёг у ног Нефритового императора. Тот улыбнулся, после чего визирь однозначно объявил скандинава победителем!
Глава двадцать шестая
Прекрасный или опасный Царь Обезьян?!
– Ну и дела… – задумчиво протянул Гаврюша, пока трибуны неистовствовали от переизбытка эмоций. – Выходит, энто мы с вами так Сунь Укуна подставили, мы ж его тархуном угостили!
– Тока не мы, а вы двое, – лопая жареный рис из большого бумажного кулька, согласилась Аксютка. – Неудобно получилось…
– А вот когда у нас в России футбольный чемпионат был, – вдруг вспомнил Егор, – мне папа говорил, что сахар допингом не считается, что можно хоть целую сахарницу большой ложкой съесть, да ещё трёхлитровую банку цветочного мёда, который бабушка по знакомству в Подмосковье у пчеловодов покупает, и ничего тебе за это не будет.
– Ну не знаю, не знаю, – честно ответил домовой. – У них тут свои понятия. Китай же как-никак…
– Ой! Хуань Лун! – разулыбалась домовая, быстро вытирая губы и поправляя кофточку.
И действительно, по ступеням, поднимающимся до самого верха трибун, снизу к ним пробирался Золотой дракон в обличье дракона. Масло масляное, но что поделаешь…
– Приветствую тебя, госпожа Аксют Ка! – звонко отозвался Золотой дракон. – Приветствую тебя, мастер Гав Рил! Приветствую и тебя, Егор Ка, прекрасный юный ученик Духа Дома! Вы принесли на этот стадион свет солнца!
– Да ладно тебе врать, Хуань Лун! Мы ещё и до стадиона не доехали, а уже на энтом солнце спеклись! Не при делах мы тут! Скажи-ка лучше, как там Сунь Укун переживает дисквалификацию?
Чешуйчатый собеседник вздохнул.
– Он бесконечно страдает… Из его глаз, горящих пламенем вулкана, текут скупые, но опасные слёзы. И слёзы эти оставляют глубокие борозды на его щеках и на его сердце. Никогда не забудет Царь Обезьян эту обиду. Теперь он, лишённый контроля и покровительства богини Гуаньинь, сделает всё, чтобы наказать тех, кого он посчитает виновниками своего постыдного поражения.
– У него что, прямо шрамы теперь на щеках будут? – на всякий случай переспросил Егорка.
Хуань Лун лишь недоумевающе вскинул длинные брови.
– Да какие шрамы! – шикнул Гаврюша. – Энто же метафора! Или гипербола?! Да кто их тут разберёт! Специально он преувеличил, чтоб мы тут испереживались все. Энто же Китай! Тут всегда всё сказанное какое-нибудь другое значение имеет. Не бери в голову, смотри вон лучше.
Капитан Красивый подумал, махнул рукой и кивнул. Действительно, если маленькому ребёнку пытаться объяснять все эти странные заграничные правила, то так и уснуть со скуки можно. Уж лучше тайком у Аксютки пару жареных кузнечиков попробовать. Что он и сделал.
А в это время на поле маленькими шажками вышли десять китайских девушек, тонких, белокожих и черноволосых. Все они были одеты в голубые платья с розовыми юбками и длинными-предлинными розовыми рукавами, которые, свернув в рулоны, девушки несли перед собой.
Оркестр заиграл национальную музыку на местных китайских инструментах, и начался танец. Девушки раскачивались, выгибаясь в разные стороны, изредка чуть приподнимали ноги и постоянно размахивали руками, то замирая, то кружась вокруг своей оси, то водя хороводы. Периодически они резко подбрасывали длинные рукава вверх, так что розовый шёлк высоко взлетал в голубое небо. Музыка была красивой и медленной, а улыбчивые китайские девушки всё подбрасывали и подбрасывали длинные рукава к облакам…
– Ты храпишь на всю трибуну! – сказала Аксютка, толкнув домового в плечо.
– А?! Чего?! Я не сплю! – Гаврюша распахнул глаза и часто заморгал, озираясь по сторонам и зевая. – Энти девицы скоро ли натанцуются, а, Золотой дракон?
Хуань Лун улыбнулся одними уголками губ.
– Этот танец должен длиться двадцать пять минут по человеческим часам. А по драконьему времени – лишь краткий миг. В этом танце столько динамики! Они так быстро двигаются!
– Быстро?! – не поверил своим ушам Гаврюша.
Егорка весело рассмеялся.
– Хуань Лун, а почему у них такие рукава длиннющие? – поинтересовалась Аксютка, меняя тему, чтобы не обидеть Золотого дракона.
– Да потому, что завязать их надо морским узлом на спине, а ещё лекарств успокоительных дать, чтоб как козы не прыгали! – проворчал домовой, которого опять клонило в сон от этой медленной музыки и плавных движений.
– Это благородный танец юных девственниц, госпожа Аксют Ка, – звонко ответил дракон. – Он иллюстрирует пытливому уму, как медленно облетают цветы персиков бессмертия в саду дворца Нефритового императора на тридцать шестом небе. Посмотрите, как взлетают в небо розовые лепестки, подхваченные ветром! И как стремительно они падают вниз, подчиняясь законам всего земного, когда небесный ветер стихает. Это очень печальный танец умирания весны, но он одновременно и радостен тем, что знаменует начало созревания плодов бессмертия, приносящего с собой мудрость. Молодость и весна быстротечны, но зрелая мудрость подобна вечности, о любознательная госпожа…
– Гаврюша, ты опять храпишь! – Егорка потряс друга за плечо.
