— Может, и воздействовал. Только не с того света, а с этого.
Маша задумалась. Может, и правда не с того?
— Не понимаю, как это можно?
— Вот именно, нам это пока не понятно. Я предлагаю начать с проверки пациентов. Надо достать их список.
— Но как?
— Да просто! — сказала Марина. — Стольников сам нам его и даст.
Маша не согласилась:
— Ни за что не даст! Да и как я у него потребую?
— А мы не у него потребуем. Очень хорошо, что вы с Густовой не поссорились. Позвоните ей, назначьте встречу. Убедите ее, что активно ищете документы, но вам надо встретиться с одним из бывших пациентов. Тех, кто участвовал в экспериментах.
— Виктор Горошко говорил, что только сам Цацаниди знал всех пациентов.
Марина рассмеялась, и Маша тоже поняла всю наивность такого предположения: не на дому же он их оперировал!
— Скажите Густовой, что у вас есть свои сведения, так сказать, секретные приметы, связанные с адресом пациента. Примету, естественно, вы ей не скажете, как бы она ни просила, поэтому пусть тащит списки вместе с адресами. А вы потом, мол, решите, под которым львом копать.
— Думаете, притащит? — с сомнением спросила Маша.
— Притащит! — уверенно сказала Марина. — Про ребенка-то наверняка не врет, в этом я с вами согласна. Потом мы поделим эти списки между мною, вами и Осей и проверим, кто из этих людей жив, а кто умер. И как умер.
— Чего!? — Остап высунулся из-за компьютера, на котором все время, пока женщины разговаривали, тихонько раскладывал пасьянс. — Не пойдет, у меня своих дел — во!
Он провел ребром ладони высоко над своей макушкой.
— У всех дел — во! — жестко сказала Марина. — Не переломишься. Зато, если все сойдется, не дело получится, а конфетка.
— Марин, если все сойдется, нам с тобой начальство за самодеятельность головы поснимает.
Но Марину уже несла совершенно не свойственная ей бесшабашная удаль. Все-таки дошла гиря до полу. Ну не могла Марина Боброва больше квакать в болоте ежедневной рутины. И это дело подвернулось так кстати!
— Не бойся, Оська, если что, я все на себя возьму. Бумажки быстренько подгоню, как проверку по убийству Григорьевой.
Пока Марина и Остап препирались по поводу законности, а вернее, незаконности той проверки, которую они задумали, Маша напряженно думала.
Катя, может, и притащит эти списки. Их ей Стольников даст, но предварительно сделает такую выборку, что грош им цена, этим спискам. Да еще пустит по следу тех умельцев, которые в Анину квартиру лазали.
— Послушайте, — прервала она все еще споривших милиционеров, — мне кажется, мы можем и без Кати обойтись.
— Как? — заинтересовалась Марина.
— Без Кати было бы лучше, — сказал Остап.
— У Григорьевой в компьютере много интересного, — пояснила Маша. — В том числе база данных с историями болезней. Это, кстати, тоже очень незаконно. Нельзя такие документы вне клиники хранить.
Шульман с сомнением пожал плечами.
— А как мы из этих пациентов выберем тех, кто нам нужен? Или там есть прямое указание на то, кому ставились имплантанты?
— Не знаю про указания, но их там вообще не так много, я думаю, выборка уже сделана: скорее всего, это и есть те, кто нам нужен. Девять из десяти.
— Одиннадцать из двенадцати, неплохие шансы.
— Почему одиннадцать?
— Потому что стульев. Только бриллианты, как известно, были именно в двенадцатом стуле.
Маша и Марина переглянулись.
— Рискнем! — решила Марина. — Ты, Ося, сбегай в кулинарию за углом, купи что-нибудь к чаю, а я пока водичку согрею.
Остап с мученическим видом вышел из кабинета.
Марина хитро подмигнула Маше:
— С Гадой Моисеевной уже встречались?
— С кем? — удивилась Рокотова.
— С мамашей Шульман. У вас с Оськой, похоже, роман?
— Он, может быть, и думает, что роман.
— А вы?
— А у меня двое детей и полная гармония в душе. Так что с мамой я знакомиться не буду.
— И правильно, — одобрила Марина. — Из него никакого мужа не получится. Когда мы учились, девчонки бегали за ним табунами. А мне уже тогда было ясно, что все это без толку.
— Из-за мамы?
— Нет, про маму он пусть кому другому рассказывает. Это замечательное прикрытие, только в сорок лет уже смешно на маму ссылаться. По-моему, любой человек строит свою жизнь так, как он хочет, явно или подсознательно. И под эту свою позицию подгоняет аргументы и обстоятельства. Вы вот тоже на первое место ставите то обстоятельство, что у вас двое детей, а на самом деле вы не хотите замуж, потому что у вас полная гармония в душе. Так ведь?
Маша радостно кивнула. Марина Боброва с ее рассуждениями ей очень нравилась.
45
Через несколько часов список из Аниного компьютера уже лежал на столе перед Машей и Остапом. Шульман поехал с Машей якобы для того, чтобы сразу взять для проверки свою треть адресов. На самом деле ему хотелось побыть с нею наедине, а она гадала, как бы побыстрее выпроводить гостя и не торопиться с продолжением отношений.
Уже все было сделано: адреса выбрали, разделили их на три группы, причем Маша учла, что Остап и Марина будут заниматься подопытными академика в свободное от работы время, а сама она в отпуске и отобрала для себя самые дальние, окраинные и подмосковные адреса. Кроме того, девятнадцать на три не делилось, и последний адрес она тоже взяла себе.
— Первым делом нас интересуют те, кто уже умер, если такие найдутся, — объяснил Остап.
— Почему? — удивилась Маша. — Ведь с ними уже не встретишься.
— Разумеется, но мы будем встречаться с их близкими и выяснять, как они умерли. Даже если это была естественная смерть, то какая именно.
— Странно, — протянула Маша, еще раз просматривая списки, — может, мы все-таки ошиблись?
— Почему?
— Так ведь здесь нет ни Ани, ни Клинского.
— А этот, как его?..
— Бураковский есть. И Илья Густов тоже.
— Ну, свою карту она не хранила или уничтожила. А Клинский, например, не участвовал в экспериментах и был не интересен. Или ему вообще никакие микропроцессоры не вживляли, а его попытка самоубийства — совпадение.
— Таких совпадений в жизни не бывает.
— В жизни, — назидательно сказал Остап, — бывают еще и не такие совпадения.
— Да уж, — засмеялась Маша, — выдернуть из толпы первого попавшегося мужика и попасть на оперативника! Вот где совпадение!
