Книга Королева Виктория, страница 121. Автор книги Виктория Холт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Королева Виктория»

Cтраница 121

— А ну-ка, давайте, — сказал он, — вы должны вылить за тепло этого дома.

Я отпила немного, а Грант произнес речь, в которой просил Бога, чтобы «наша хозяйка, наша добрая королева царствовала над нами многие годы».

Все они приветствовали меня и выпили за мое здоровье, после чего очень развеселились. Я удалилась к себе вскоре после одиннадцати, но, я думаю, они продолжали танцевать и петь до утра.

Лежа в постели, я думала о прошлом и о милом Альберте, которому бы так здесь понравилось. Я верила, что он видит меня и благословляет мой «Вдовий домик». И с этой утешительной мыслью я заснула.

Я была еще в Шотландии, когда состоялись выборы. Правительство Дизраэли ушло в отставку, и его место заняли либералы, победившие большинством в сто двадцать восемь голосов. Теперь, подумала я, моим премьер-министром будет этот отвратительный Гладстон.

Я приняла его холодно. Этот человек раздражал меня. Он говорил таким авторитетным тоном, словно обращался к собранию. Его пламенное красноречие не знало границ; оно изливалось неудержимым потоком убедительных слов. Он был из тех людей, которые не сомневались в правильности своих идей, и складывалось такое впечатление, что он намерен все их воплотить в жизнь.

Я знала, что он был порядочный человек, потому что я всегда старалась выяснить все, что могла, о моих премьер-министрах. Мне приходилось так много иметь с ними дело, что подробное знакомство с их прошлой и настоящей жизнью было необходимо.

Уильям Эворт Гладстон был сыном ливерпульского купца, переселившегося туда из Шотландии. Его отец активно занимался политикой и не только преуспел в делах, но и около десяти лет был представителем тори в парламенте. Гладстон окончил Итон, а затем Оксфорд. В Итоне его большим другом был лорд Линкольн, сын герцога Ньюкасла; герцог, на которого произвели большое впечатление энергия, красноречие и вообще выдающиеся качества Гладстона, предложил ему помочь стать кандидатом тори от Лиуорка. Гладстон согласился и завоевал себе место в парламенте. С тех пор началось его возвышение, так как для человека с его дарованиями и преданностью делу было невозможно остаться в тени.

В молодости он очень близко познакомился с семьей Глинн. Леди Глинн была вдова с двумя сыновьями, один из которых был членом парламента, и двумя дочерьми, Кэтрин и Мэри. Он влюбился в Кэтрин, но она не сразу приняла его предложение. Я могла вообразить себе, как он ухаживал за ней. Уж не обращался ли он и к ней, как к собранию? Мне это казалось вполне возможным. Однако в конце концов она дала согласие, и, разумеется, выбор его был очень удачным. Лучшую жену ему трудно было бы найти. Она происходила из семьи, давшей стране много политических деятелей. Она была в родстве с четырьмя премьер-министрами, и поэтому казалось вполне естественным, что мужем ее тоже должен был быть премьер-министр.

Она была полной противоположностью своему мужу, живая, жизнерадостная, пользующаяся всеобщей любовью; по уму ей было с ним не сравниться — но она была очень мила. Она понравилась мне с первого взгляда, и мне было очень жаль ее, что ей достался такой муж!

У нее было восемь детей, из которых умер один. Она была источником тепла в домашнем очаге. Я могла вообразить себе его — четкого, аккуратного, как в своих суждениях, так и в домашних делах. Она была беззаботна и непоследовательна. Но у нее было обаяние, что он сознавал и, наверное, ценил, не обладая им сам. Он был ей предан, как и она ему, и я не могла этого не одобрить. Она заставляла его делать моцион и переодеваться, когда он попадал под дождь; она всегда заботилась о том, чтобы он тепло одевался в холодную погоду. Как Мэри Энн Дизраэли, она всегда дожидалась его возвращения из палаты, чтобы подать ему ужин; она охраняла его; она следила за каждым его шагом и даже заинтересовалась сама политикой, к которой, несмотря на свое родство со всеми этими премьер-министрами, не имела никакой склонности.

Все эти сведения дошли до меня через прислугу. У меня всегда были любимые горничные, приносившие мне все новости. Я знала, что меня — как и Альберта — обвиняли в том, что мы лучше ладили с прислугой, чем с придворными. В этом была доля истины, но я была еще ближе к ним, чем Альберт. Я хотела, чтобы они знали, что я забочусь об их благополучии. И они знали это и любили меня, и так получилось, что я узнавала всякие подробности, которые иначе до меня бы не дошли.

И вот таков был человек, ставший теперь моим премьер-министром. Без сомнения, замечательный, честный, упорный, когда речь шла о том, что он находил правильным, человек, который в старину пошел бы на костер за свои убеждения.

Я должна была бы восхищаться, но я не могла. Мне он просто не нравился, а мои симпатии были так же сильны, как и мои антипатии.

Как только он оказался у власти, было предпринято огромное количество реформ, реформы были у него манией. Я всегда твердо верила в религиозную терпимость и свободу, но Гладстон желал пойти дальше. Он вводил радикализм. Глупо было пытаться уничтожить классовые различия. Не то чтобы я считала, что происхождение — это все. Я понимала, что на самом деле более важным были образование, хорошее поведение и моральные принципы; у меня было достаточно доказательств, что такими качествами обладали люди и невысокого происхождения. Гладстон вводил новые меры с такой поспешностью, что за ним трудно было уследить. Обычно он стоял передо мной в позе оратора, подробно излагая свои разнообразные проекты, и говорил, говорил, говорил без остановки. Я должна признать, что он был красноречив. Иногда я отвлекалась от предмета обсуждения и задумывалась о том, как его переносит бедная миссис Гладстон.

Я понимала, конечно, что по закону я не могла ему противоречить. Решения принимало избранное народом правительство, а не королева. Но в некоторых вопросах у меня было право голоса, и я решила противостоять ему, где только возможно.

Его первым шагом было отделение церкви от государства в Ирландии. Судя по результатам выборов, народ поддержал его. Но, будучи принят палатой общин, проект закона был отвергнут палатой лордов. Мне было известно, что это может привести ко всяким осложнениям, и в подобных случаях верхняя палата уступала нижней. Я хотела, чтобы это дело уладилось, потому что, хотя я и была не согласна с этим проектом, я сознавала, что конфликт был во вред стране. Я попросила палату лордов уступить палате общин. Пусть закон будет принят в принципе, а детали можно согласовать позднее.

Благодаря моему вмешательству закон был принят, но возникло множество процедурных проблем. Обратились опять ко мне, и я помогла примирить обе стороны. Я показала всем тем, кто считал, что, скорбя по мужу, я пренебрегала своими обязанностями королевы, что государственные дела мне небезразличны. Но факт оставался фактом, мистер Гладстон мне не нравился.

Я хотела показать, как я ценю Дизраэли, и решила предложить ему графский титул. Я послала за ним и высказала ему свои намерения. Он был преисполнен благодарности; он поцеловал мне руку и со слезами на глазах сказал, что не заслуживает такого внимания от самой замечательной королевы и самой очаровательной женщины.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация