– И не раз падала, – ответил он.
Хирка вытерла слёзы и с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. Она жива.
– До этого лета я думала, что самое плохое, что может со мной случиться, – меня отправят домой с Ритуала и велят приехать на следующий год. Потому что у меня не хватает силы. Всего два месяца назад я была такой же, как и все остальные.
– Ты никогда не была такой же, как все остальные.
– Во всяком случае, я принадлежала к роду Има! Была имлингом. Была частью народа!
– Что может быть хуже народа? Возможно, тебе повезло, что ты человек.
Ример улыбнулся широкой улыбкой, в глазах его плясали искорки, а потом ужом пополз по куполу. Купол был покрыт плитками размером с ноготь большого пальца. Плитки всех оттенков красного плотно прилегали друг к другу: тёмно-красные, медные, алые. В некоторых местах красный побледнел под воздействием непогоды. Хирка заметила над собой тёмное отверстие. Она пощупала его пальцами. Подоконник.
– Ример…
Он остановился. Хирка подтянулась и забралась на подоконник, напарник последовал за ней. В куполе имелось несколько высоких окон. Подоконник был настолько широким, что на нём можно было сидеть. Ример вынул из ножен кинжал и принялся отковыривать от окна кусок стекла. Их были сотни, они были составлены в случайном порядке. Внутри купола стояла темнота.
– А разбить его нельзя? – прошептала Хирка, хотя от стены зала и ничего не подозревающих стражей их отделяла целая вечность.
– Они могут нас услышать.
– Кто? Они спят сном младенцев! И в любом случае, вся Маннфалла узнает, что мы здесь, ещё до наступления утра.
Ример продолжал выковыривать стекло. Хирка нетерпеливо ёрзала.
– А ты не можешь воспользоваться Потоком?
Ример прекратил своё занятие. Он посмотрел на неё так, словно она предложила удалить окно силой мысли. Потом взял её за руку. На этот раз Поток пришёл, как старый друг. Она чувствовала, как Ример протягивает Поток через неё и забирает обратно кончиками пальцев. Она стала его рукой. Его рука превратилась в кинжал. Кинжал стал сталью. Они слились воедино. В этот самый момент она могла изменить мир, если бы захотела. Тепло проносилось по телу, раскладывало железо на части и собирало вновь. Ример поддел витраж кинжалом. Железо расплавилось и свисало с лезвия, как варёный угорь. Пара жёлтых кусочков стекла вылетела из окна, освободившись от жизни в раме. Ример остановил Поток.
Хирка усмехнулась, когда он поднял кусочек стекла и повертел его в руке, как будто никогда не видел ничего подобного.
– Ты ведь не знал, что так можно, да?
– Я подозревал, – соврал он.
У Хирки ладони были более узкими, поэтому она смогла просунуть их в отверстие, из которого они удалили стёкла, и открыть щеколды с внутренней стороны, и они, наконец, пробрались в зал Совета. Хирка даже не успела испугаться, что в зале можно на кого-нибудь наткнуться. Она просто была благодарна за возможность поставить ноги на пол. И за то, что её снова окружали стены.
Комната была внушительной. Внутри купола располагался богато украшенный потолок, но рисунков на нём было не разглядеть – они находились слишком высоко и скрывались в темноте. Вдоль наружной стены шёл ряд колонн. В середине помещения виднелись очертания стола и двенадцати стульев. Она подошла к столу – устоять было невозможно – и опустила ладонь на спинку одного из кресел. Если бы отец мог её видеть! Или Силья. Сколько имлингов за пределами Совета видели эту комнату? Кожа на руках покрылась мурашками. Что-то сверкнуло, и девушка обратила внимание на позолоченные имена на столешнице. Её пальцы забегали по буквам.
Ан-Эльдерин.
– Вот здесь должен был сидеть ты… – Хирка посмотрела на друга. В её глазах он мгновенно вырос. Его лицо скрывала тень, и невозможно было сказать, кивает он или нет. – Как думаешь, они могли бы написать «Бесхвостая» и поставить дополнительное кресло?
Ример не рассмеялся её шутке.
– Думаешь, они готовы принять в компанию свежую кровь?
Хирка посмотрела на имена, написанные по кругу.
Кобб, Ан-Эльдерин, Ан-Сарин, Таид, Саурпассарид, Клейв, Ванфаринн, Даркдаггар, Екенсе, Фелль, Якиннин, Глеймдхейм.
Они написаны на этом столе с незапамятных времён. Всем известные имена. Она поняла, что хотел сказать Ример. Золотом пишут только те фамилии, что должны находиться на столе. Раньше это было просто: существовали старые семьи, семьи, способные толковать Всевидящего, у членов которых в венах течёт голубая кровь. Они хорошо владели силой Потока. И вполне очевидно, что немногие могли с ними сравниться. Теперь Хирка была не так уверена. Если Ример прав, то бросить им вызов могли многие, но этим имлингам начинали мешать уже во время Ритуала.
– Иди сюда.
У Римера появилось больше пищи для размышлений. Он осторожно открыл единственную в помещении дверь, и они очутились в тёмном коридоре со сводчатым потолком. Ример провёл Хирку вниз по лестнице в какой-то зимний сад. Он остановился позади ряда деревьев, притянул её к себе и шикнул на неё до того, как она успела задать свой вопрос. Прошло совсем немного времени, и по коридору тяжёлыми шагами прошёл страж. Дойдя до конца, он развернулся и направился обратно. Хирка порадовалась, что Ример вырос тут. Они прошмыгнули в более широкий коридор, который заканчивался знакомой дверью. Красной. Блестящей. Она бывала здесь раньше. Всё её существо наполнилось беспокойством. Она хотела повернуть назад – это не лучшее место.
Хирка вытянула руку, чтобы остановить Римера, но он ушёл слишком далеко вперёд. Ей не оставалось ничего другого, как войти в дверь следом за ним. Она оказалась в зале Ритуала. Когда-то она стояла на сцене над орущей толпой, но сейчас здесь никого не было. Все голоса оказались лишь эхом. В темноте зал казался пустым и бесцветным. С того самого места, где она стояла сейчас, её уволокли как скот на бойню. Чудовище. Гниль. Надо дышать глубже, как учил Ример.
Помни, что к этому моменту ты уже должна была умереть.
Они уволокли её отсюда и с того самого времени хотели лишить её жизни. Но вот она здесь, в их святилище. Хирка почувствовала, как по лицу расползается улыбка. Они обращались с ней, как с чудовищем. Как со слепой. Но они не знали, на что способен потомок Одина. Сама она тоже этого не знала. До сего дня.
Хирка повернулась к Римеру. Он стоял у двойных дверей, которыми во время Ритуала пользовались члены Совета. На них не было ручек, поэтому он положил ладони на створки, осторожно надавил, а затем отступил на шаг назад. Хирка услышала три механических щелчка в стене, и двери сами открылись.
В них ворвался ветер, пролетел мимо Хирки и Римера и помчался по залу. Он выл в сводах галерей у них за спиной. Их глазам предстал узкий мост с зубчатой оградой с обеих сторон. Насколько Хирка помнила, этот мост должен привести их в башню Всевидящего, в башню, которая парила, не имея иной опоры, кроме этого хрупкого моста. В башню, которая демонстрировала Его непостижимые силы. Кто-то утверждал, что Он удерживается там, наверху, с помощью Потока. Другие говорили, что Поток ему не требуется – протекая вокруг Него, Поток набирал такую силу, что начинал сам формировать себя. Всевидящий сам был Потоком.
