– Народ! Слуги? Да какое это имеет значение! Ярл был другом Равнхова. Я думаю… – Силья украдкой огляделась, прежде чем продолжить. – Я думаю, тени забрали его. Воины, которые всегда остаются невидимыми и не умирают.
В обычный день Хирка рассмеялась бы, указав на логическую нестыковку: кто-то видел на крыше тени, которые должны были оставаться невидимыми. Не говоря уже о Колкаггах. Воины, которые не могут умереть? Все могут умереть. Даже Колкагги, если они вообще существуют. Если они до вчерашнего дня не были всего лишь плодом народной фантазии.
Имлингов на улицах становилось всё больше. Низкие каменные дома стеной к стене стояли по обе стороны улицы. Многие из них служили одновременно жилищами и лавками. Улица выходила на мощёную площадь перед Чертогом Всевидящего. Началась сутолока. Имлинги собирались передвинуть лавки с товаром, чтобы освободить место для Церемонии Оглашения.
Силья резко отпустила руку Хирки – верный признак того, что остальные жители Глиммеросена находятся где-то поблизости. И верно, родители Сильи шли по площади в свите Илюме и Рамойи. Разговоры поблизости от процессии затихали до шёпота. У Хирки вспотели ладони. Она попятилась. Это было несложно, ведь все остальные хотели пробраться вперёд.
Толпа расступалась перед Илюме, словно перед ней шёл невидимый плуг. Одета она была в мантию Совета цвета ночи с золотой окантовкой, и от этого лицо её казалось светлым. Она шла так плавно, будто плыла над землёй. Позади неё шагали три телохранителя, а по левую руку – мать Сильи, Кайса. Илюме не говорила, бо́льшую часть времени болтала Кайса. Она нацепила на лицо улыбку, которая, казалось, никогда не доберётся до глаз. Она шла за Илюме почти всю дорогу до лестницы и ловила взгляды других, желая удостовериться, что все видели, как она идёт рядом с Илюме-матерью. Матерь Совета. Одна из двенадцати членов Внутреннего круга. Ближе к Всевидящему подобраться невозможно.
Хирка чувствовала себя бесконечно обнажённой и открытой всем взглядам. Она сжалась, стараясь исчезнуть. Силья пошла к родителям, и Хирка испытала облегчение, увидев, как она повернулась к ней спиной. Теперь можно сбежать. Оставалась только одна проблема – Хирка находилась посреди совершенно безмолвной толпы. Если сейчас она побежит, все её заметят. Отец всегда плохо думал об имлингах, и она держалась от них на расстоянии, хотя не всегда понимала, какая опасность ей грозит. Сегодня она поняла. Сегодня она знала, что делает её другой. Почему ей надо прятаться. Но в данный момент выбора у неё не было. Она должна оставаться в толпе на протяжении всего оглашения. Сердце громче заколотилось в груди.
Хирка ничего не видела поверх голов стоявших перед ней имлингов, но она знала, что происходит. Церемония повторялась каждый год. Она с тоской посмотрела на торфяную крышу, где год назад лежала и наблюдала за такой же церемонией. Илюме стояла посреди лестницы, на несколько шагов позади неё – Рамойя, их обеих окружали телохранители. Рамойя подняла ворона, который принёс письмо из Маннфаллы. Письмо передали Илюме, как будто она ещё не ознакомилась с его содержанием. Илюме открыла маленький свиток и начала читать.
В последний раз, внезапно осознала Хирка. Говорят, Илюме уезжает из Эльверуа. Кто будет оглашать даты Ритуала в следующем году? Может быть, авгур, управляющий Чертогом Всевидящего? Или Рамойя? Хирка почувствовала, что тело её одеревенело. В следующем году? Будет ли она сама здесь в следующем году? Есть ли у неё будущее после Ритуала? Она посмотрела на окружавшие её лица. Все они пришли сюда, чтобы узнать, когда состоится Ритуал. Если он пройдёт в начале месяца Тви, то у Хирки осталось две полных луны жизни.
Голос Илюме разносился надо всей площадью.
– Ворон прилетел!
– Ворон прилетел! – торжествовали имлинги, окружавшие её, и поднимали вверх руки. Раньше Хирка улыбалась про себя, глядя на торжественные жесты, сопровождавшие оглашение. Сегодня радоваться было нечему. Хирка видела, что Илюме подняла руку, имлинги умолкли, как послушные собаки, и старуха смогла продолжить.
– Печать принадлежит Совету, – сказала она. Заверила в том, что ворон принёс слова Совета, и ничьи другие.
Да будет известно.
Всевидящий защитит каждого, кто придёт к Нему.
Да будет известно.
Его длань оградит от тех, кто живёт во мраке.
Слова насмехались над Хиркой. Безопасность, близость, защита… Ей будет отказано во всём этом. Она не заслуживает защиты, дарованной всем остальным. Илюме подождала, пока толпа утвердительно погудела, и скрестила на груди ладони в знаке ворона. Дышать стало тяжелее. Хирка попыталась продвинуться ещё дальше назад, но вокруг неё стояло слишком много имлингов.
– Ворон прилетел, – повторила Илюме. – Печать принадлежит Совету. Дата Ритуала определена.
Сердце Хирки забилось быстрее. Сейчас назовут дни.
– В год Всевидящего 998-й Ритуал пройдёт в месяце Хей. Восемнадцатый день для Эльверуа и окружающих деревень. Слово Совета окончательно.
Месяц Хей? Месяц Хей?! У Хирки закружилась голова. Должно быть, это какая-то ошибка. Следующий месяц! Они не могут сдвинуть Ритуал на целый месяц! Она растерянно огляделась по сторонам и поняла, что не одна она сбита с толку. Многоголосое бормотание переросло в крик. Не только она удивилась. Но у окружавших её имлингов были совсем иные причины для недовольства.
Один голос звучал громче остальных. Хирке показалось, что он принадлежит Алдеру, крестьянину с овцефермы на северной стороне.
– Но это же посреди жатвы! Никто не может уехать с хутора и от земли в месяце Хей!
Илюме подняла руку, шум стих.
– Ты можешь что-то добавить к воле Совета, фермер? – Её голос был похож на ледяную розу. Алдер стоял и дёргал подтяжки, не отвечая ей. Толпа стала напирать к центру площади в надежде, что скоро откроются двери Чертога Всевидящего. Возможно, они получат объяснение во время службы? Хирка не собиралась ждать никакого объяснения и уж точно не собиралась заходить в Чертог. Она просочилась в узенькую улочку позади кожевенных лавок и прижалась к стене. Там она и стояла, полускрытая, позади кипы овечьих шкур, в то время как имлинги обсуждали необычную дату. Ритуал всегда проводился в месяце Тви. Всегда. Почему же не в этот раз? Что ей делать?
Течение её мыслей прервал знакомый смех. Она высунула голову из укрытия и увидела Колгрима и компанию. Того самого Колгрима, из-за которого они с Ветле могли лишиться жизни у Аллдьюпы. Надо сбить его с ног ударом в челюсть! Хирка тихо зарычала. Вообще-то дело того не стоило. Он просто дурак. Он колотил ровесников, когда хотел, но Хирка не станет зачинщиком драки. Она не может.
А вот дитя Одина может…
Хирка отошла на шаг от стены. Дети Одина могут. Потомки Эмблы. Мифические монстры с ненастоящими языками. Обычные имлинги должны вести себя пристойно, но она больше не принадлежит к их числу. Она – гниль. Хирка почувствовала, как губы расплываются в плохо скрываемой ухмылке.
