Хирка снова всхлипнула. Ример тяжёлым грузом навалился ей на спину, как Ветле, когда они висели над Аллдьюпой.
– Я никто! – Хирка не узнала собственный голос, который с трудом вырвался наружу, его сдерживала рука Римера. – Шлокна забирает всё, что мне небезразлично. У меня нет отца, нет дома, даже нет моих волос! Я… дар слепым. На мне хвост мёртвого имлинга, того, кто умер, чтобы я… Отец…
Ример сжал её сильнее, чуть не оторвав от земли.
– Мы уже мертвы. Все мы. Ничто не причинит нам вреда. Ты понимаешь, Хирка?
Тело её обмякло. Тяжесть его слов опустилась ей на грудь. Она поняла. Девушка трупом повисла у него на руках. Его ладонь отнялась от её рта, по телу разлилось тепло. Тепло и сила для того, чтобы поднять голову. Ример сливался с Потоком.
– Ты понимаешь, Хирка?
Она кивнула.
– Уже мертвы.
А затем стала единым целым с Потоком. Стала пылью. Распалась на части и разлетелась по сторонам. Ветер подхватил её и понёс по лесу, по полям, через Шлокну и между звёздами. Она была ветром из песка и пыли и проносилась через Римера. Он собрал её воедино и снова сделал целой. Пока она не оказалась там, где была вначале. В совершенно реальном мире, окружённая высокой травой, которая тянулась к только что выглянувшему солнцу. Уже мёртвая. Ничто не может случиться с тем, кто знает, что всему настанет конец. Бояться больше нечего. Ример встал у неё за спиной, поднял и поставил на ноги. Хирка ощущала себя невесомой в объятиях Потока. Он бежал сквозь неё и уходил в землю. Неужели, пройдя сквозь неё, он останется в земле и начнёт гнить?
– Кто ты? – голос друга был резким, но не холодным. Он должен был пробудить её, это она поняла. Но тон был слишком знакомым, чтобы отвечать ему. Слишком дорогим. Он снова задал вопрос:
– Кто ты, Хирка?
– Я – гниль, – ответила она глухим от горя голосом. – Всё, к чему я прикасаюсь, гниёт и умирает…
Он засмеялся. Как он может смеяться? Как же это ужасно. Это что, штучки Колкагг? Ударить ножом и поворачивать его в ране? Ример развернул её лицом к себе.
– Не слишком ли это драматично, даже для тебя?
Его слова перевернули окружавшую реальность, показали ей шута внутри неё, её зеркальное отражение. Тяжесть мира ослабла, и Хирка улыбнулась.
– Я Хирка. Хирка бесхвостая.
– Ты жива, Хирка?
– Да, я жива.
– Хорошо, – он наклонился вперёд и прижал свои губы к её губам. Так резко и неожиданно, что она не успела отреагировать раньше, чем всё закончилось. Он криво улыбнулся:
– Зарубка тебе, если я ошибся и сегодня сгнию.
Она открыла рот и попыталась взять себя в руки. Её губы горели. Он поцеловал её. Ример Ан-Эльдерин поцеловал её. Быстро. Как будто ничего и не было. Но это было! Ей это не приснилось! Он затянул новый пояс на её талии и отпустил Хирку. Он тяжести она пошатнулась, но устояла.
– Кроме того, я слышал, для того, чтобы это произошло, требуется сделать кое-что ещё, Хирка хвостатая.
Он подошёл к реке и рассыпал по воде её волосы. Они поплыли, как сухая трава, и скрылись из виду.
Хирка сглотнула, не переставая думать о том, что он имел в виду, когда говорил «кое-что ещё» в этой связи.
Тени в Маннфалле
Когда они обогнули кряж, их взорам открылись городские стены. У стражей теперь заметно прибавилось работы. Они суетились возле ворот и осматривали на выезде повозки и группы имлингов, которые следовали на работу на чайные плантации или направлялись домой после Ритуала. Хотя большинство приехавших на Ритуал в этом году решили остаться в Маннфалле. Всё было не так, как всегда.
Каждая выходившая из города девушка должна была предъявить свой хвост. Хирка поёжилась. Ример прав. Она плотнее укуталась в его плащ. Ремни, которые удерживали хвост мертвеца у неё на талии, натянулись. Её тошнило от этого груза.
Путники приближались к воротам с северной стороны города. Они договорились войти прямо в них, как обычные имлинги. Лицо Римера знакомо многим стражам, и у них с Хиркой не должно возникнуть проблем. Они шагали бок о бок и пытались непринуждённо болтать о рыбалке, о краснопёрке, что вот-вот должна была пойти вверх по Оре.
Хирка слышала удары сердца в своей груди. Разве на них не устремлены все взоры? Вон два стража склонили головы и перешёптываются о чём-то у своей будки, а сверху пристально смотрит ещё один.
К облегчению Хирки, никого из идущих впереди них не остановили. И снова Ример оказался прав. Никому нет дела до тех, кто входит в город. Она заметила, как он внимательно оглядывается по сторонам. Юноша отыскал взглядом пожилого стража и поднял руку в приветствии. Страж тоже поздоровался с ним и продолжил обыск выезжавшей из города повозки со скотом. Плечи Хирки не опустились до тех пор, пока они не вошли в ворота и те не скрылись из виду у них за спиной. Они направились по улице Даукаттгата к площади перед Эйсвальдром. Хирка ходила этой дорогой много раз, но с тех пор что-то изменилось. Лавки были выдвинуты дальше на улицу, и прохожим приходилось протискиваться мимо торговцев, которые обещали защиту от слепых и потомков Одина. Талисманы и изображения воронов, украшения из серебра, кости и перламутра. Благовония и пахучие масла, насыщенные Потоком, по заверениям продавцов.
Руки одного тощего мужчины были увешаны цепочками, каждую из которых благословили в Эйсвальдре, а многие – сам Всевидящий, это точно. Защита гарантирована. Потомок Одина не сможет даже приблизиться к этим украшениям.
– Вот уж сомневаюсь, – сказала Хирка, проходя мимо.
– Я тебя запомнил! – с вызовом бросил торговец ей вслед.
Несколько имлингов посмотрели на неё и немного отстранились. Хирка не верила своим глазам. Что с ними случилось? Город был до краёв переполнен страхом. И жадностью. Она увидела, что Ример опередил её на несколько шагов, и попыталась протиснуться сквозь толпу, но внезапно все вокруг неё замерли. Всякое движение прекратилось. Она уткнулась носом в спину мужчине, который развернулся и шикнул на неё. Что происходит?
Хирка вытянула шею. Над толпой возвышалась пожилая женщина. Возможно, она стояла на ящике, Хирка не видела. Длинные волосы женщины поредели несколько десятилетий назад. Спутанные пряди обрамляли лицо. Она заговорила неожиданно громко, и голос её разнёсся далеко.
– И она – та, кто должен прийти первой! Она – ключ от дверей, она идёт впереди.
Парочка имлингов из тех, что стояли ближе всех к Хирке, поддерживали оратора, повторяя вслух последнее слово из каждого произнесённого ею предложения, словно были её безоговорочным эхо. «Впереди! Впереди!»
– Потомок Одина явится первым! Верны слова мои! Слепые – её рабы! С собой она принесёт весь пепел Шлокны!
