Атмосфера, как под прицелом, ей-богу. Причем, куда ни плюнь. И в делах нагнетается до предела, и в личном. Решили использовать начало года, чтоб уже по максимуму Ольшевского на чистый бизнес вывести, чтоб не придрался никто и никак, пока особого завала нет. И сами себе этот завал создали, кажется. Олег, так тот вообще в офисе прописался, домой мотаясь на час-два в сутки, только чтоб с родными повидаться. Но у него, конечно, еще и по области дела.
Но и у Санька не легче… А учитывая напряг с состоянием котены… просто кранты. Он не знал, как разорваться, чтобы и в бизнесе все решить, и около нее постоянно быть, потому как реально боялся за Катюшу. Она еще и простыть умудрилась на неделе, что точно не облегчило общую ситуацию. И главное, непонятно же где?! Ну где бывает?
Или дома, или с ним в парке, да на прием еще к гинекологу пару раз возил Катю. Нигде больных вроде не было, а оно на нее словно само цеплялось. И все эти таблетки, и лекарства точно давали откат, Катюша все время, как выжатый лимон была, словно сил ни на что не хватало. Казалось, если бы не ее музыка любимая, все время спала бы. К еде интерес в принципе потеряла… Но тут врач сказала не настаивать, токсикоз как раз не так и плохо…
Ну, Санек не доктор, ясное дело, в этом не понимал, но его мало прикалывало то, что любимая только по вечерам могла что-то съесть, в остальное время зеленея от вида еды и живя на соках. Не казалось такое нормальным.
Он старался бывать дома каждые два-три часа, хоть и выматывало настолько, что под вечер просто вырубался. Впрочем, им сейчас обоим не до романтики было, хорошо, наверное. И так волновался о малышке… Вот и не задумывался раньше, что беременность может оказаться такой сложной. Да, собственно, Санек вообще о таком раньше не думал, до Катерины. А теперь наизнанку вывернуться готов был, лишь бы ей полегче стало. Однако и этого мало иногда, оказывается.
Все, как это часто случается, стало х**ново сразу и по всем фронтам.
Конец января, холодно. С самого утра город затянуло метелью, да так плотно, что Ольшевский еще думал: стоит уезжать или нет? Дороги засыпаны снегом, везде такие пробки, что не проехать. Как тут контролировать ситуацию? А Катю так «водило» из-за погоды, что она даже толком встать не могла. Саша сам ее отвел в ванную и велел после лежать. Оставил парней в квартире на всякий пожарный, вызвал домработницу, казалось, если что, с Мариной Степановной ей будет проще, чем с его лоботрясами. Да и Саньку не так стремно, женщина все же, опыт в этом деле есть, дети взрослые, подстрахует, если что.
— Я быстро, котена, обещаю, — сел на кровать около нее, наклонился, прижавшись носом к нежной щеке. Жадно вдохнул теплый аромат кожи любимой. — С юристами уже надо все утрясти и закрыть этот вопрос, чтоб окончательно все решить. Важно. А дальше они уже сами все переоформят, — попытался объяснить.
Катя едва улыбнулась губами.
Блин! Бледная такая! У Санька руки чесались ее накормить, вот честно. И постоянно находил изыски какие-то, чтобы удивить, порадовать ее, хоть как-то аппетит вызвать. Казалось, что Катя тает с каждым часом все больше. Только и того, что врач обнадеживала: дальше станет с весом попроще. Что ему оставалось, кроме как верить и ждать?
— Хорошо, любимый, не переживай, — улыбнулась Катя, нежно целуя его в скулу, в бровь; погладила, зарывшись тонкими пальцами в волосы Саши. — Ты только отмени по музыке занятие, пожалуйста, если можешь сейчас написать. Я сегодня не осилю с таким головокружением, это точно.
— Без проблем, — не спорил Санек, еще раз жадно прижался к ее губам, с какой-то внутренней болью оставляя Катю дома в таком состоянии, пусть и под присмотром.
И добрался на встречу, не опоздал, решил все так быстро, как можно только. Все уладил и одобрил, подписал бумаги. А когда уже домой ехал по этим чертовым тянучкам, позвонила Марина Степановна.
— Что-то Катюше совсем нехорошо, — словно шепотом, как таясь, уведомила домработница. Видно, Катя не хотела его волновать, партизанка, блин! — Может, вы бы ее к врачу свозили? Чтоб точно уверенными быть, что нормально все. Не знаю, беспокоит она меня…
— Может, вы и правы, — не спорил Санек, которого и самого последние два дня состояние котены напрягало. — Сейчас позвоню, договорюсь, а вы там ее подготовьте тихонько, скажите, что я сам с врачом связался и вас предупредил.
— Хорошо, Александр, замечательно! Не волнуйтесь, сделаю, — даже как-то с облегчением выдохнула женщина, завершив звонок.
Он начал вызванивать врача, благо, за рулем Кирилл.
А все равно не успел. Оно все как-то по-дурному так сложилось! Обреченно и так конЕчно… С непривычным и почти незнакомым ему ранее ощущением, что как ни торопись, сколько денег ни плати и не обещай… не изменить ничего, не решить. Не в его власти. Не успели.
Катя, уже одетая и собранная, вышла ему навстречу, едва Саша в квартиру зашел.
— Может, ты хоть пообедаешь? — спросила, все так же отчаянно улыбаясь. И держась при этом за стену, от чего его внутри колотить начало самого.
— Нет, потом, как вернемся. Не будем врача задерживать, по времени же, — тоже типа с улыбкой отмахнулся он. Дурили друг друга, как заправские шулеры. — Ты как, малышка? — пошел к Кате, не сняв обуви.
— Шатает сильно, голова не выдерживает эту метель, — пожаловалась Катя, шагнув ему навстречу. — И спина сегодня что-то просто нереально болит, хоть я и…
Вот тут она замолчала, почему-то округлив рот, словно задохнулась, как-то испуганно на него посмотрела, вся сжавшись, прижала руки к животу, будто ей резко больно стало.
Санек подскочил к ней, еще не разобравшись, — и тут…
Никогда в жизни ему не было так страшно, как в тот момент, потому что у Кати джинсы как-то мигом промокли, пропитались кровью, а сама она чуть не рухнула на пол. Просто Санек успел поймать, увидев, как у любимой глаза закатываются.
Дальше слабо что помнил.
Орал Марине Степановне, чтоб дверь подержала… Закутав Катю в пальто, на руках нес, все еще бессознательную, буквально бежал в машину, понимая, что никакая «скорая» к ним сейчас по этим пробкам и метели не доедет быстро. И в уме вспоминал все маты, прижимаясь ко лбу Кати губами, так и держа ее на руках, пока Кирилл гнал на максимуме, нарушая и объезжая по встречной везде, где можно было.
А все равно опоздали. Врач ждала их в приемной вместе с бригадой, но, стоило ей убрать пальто и посмотреть на Катю… Санек по потемневшим глазам доктора понял, что ни фига им уже не светит.
— Тут сейчас главное кровотечение остановить, — тихо, чтоб только он услышал, прошептала Полина Сергеевна. — Об остальном потом думать будем.
И убежала вслед за каталкой, на которой уже увезли Катю.
А Санька таким мандражем накрыло, что пришлось руки сцепить и придавить затылок до боли в шее. В глазах потемнело, когда понял, что сейчас для жизни Кати угроза есть. То, что беременность теперь не спасти, уже принял.
