От хандры ни следа, казалось…
— Люблю тебя, Саша! — выдохнула Катя ему в рот, словно в его голову забравшись. И в ответ целовала так, что неясно, кто тут и по ком больше соскучился.
Потянула его пиджак с плеч, как-то резко, дергано, будто и сама вдруг контроль утратила, охваченная какой-то неистовой жаждой. Рванула вновь, ослабив узел галстука, развязала ленту.
Видит бог, Ольшевский ее понимал, как никто в этот момент, наверное!
— Охр**еть, малышка моя! — рыкнул ей в губы, четко осознав, что никуда не дойдет и ее не дотащит, когда пальцы Кати уже до его кожи добрались, расстегнув рубашку.
Обхватил плечи ладонями, что, казалось, горели от потребности ее кожу ощутить. Здесь. Сейчас… Сию минуту!
Потащил вниз бретели платья, прижав к себе Катерину. И глухо застонал сам, когда полноту ее груди своей кожей ощутил, тело к телу! Соски у Кати тут же сжались, став острыми, твердыми. Она как-то по-грудному застонала, выдохнула ему в рот, еще больше заводя Санька.
Мля! Как же давно ему это было нужно!
А сейчас еще большего моментально возжелал. По максимуму. Слишком соскучился! Потом еще раз медленно и по второму заходу все остальное… Может, после и до ужина доберутся.
— Блин! Котена, ты меня так заводишь, что я вечно, как юнец, себя не контролирую совсем, — рассмеялся, снова впился в ее губы, напирая, прижимая ее к себе, не особо понимая, где они, но пытаясь Катю во что-то упереть.
А она вывернулась неожиданно для него, выскользнула из захвата рук Александра, усмехнувшись какой-то непривычно дерзкой, незнакомой, искушающей улыбкой. Обжигающими ладонями скользнула вниз по его телу, заставляя сокращаться все мышцы. Блин! Вроде пресс царапает ногтями, а у него яйца свело от нужды немедленно подмять под себя свою женщину. Ухватил за плечи, но Катя покачала головой, как-то дразняще прикусила свой язык, по ходу избавляя Александра уже и от брюк, расстегнув пояс, и от белья. Вообще без стеснения или заминок обхватила его потяжелевший, мигом налившийся член своими тонкими пальцами и, до того, как Санек успел бы возмутиться, справедливо опасаясь банально не выдержать, опустилась перед ним на колени, захватив влажную головку этими алыми губами, оставляя на нем след помады, как Санек и хотел… **я!
О**енительное зрелище!
Полуобнаженная Катерина, в складках этого черного шелка и кружев на бедрах, ее обнаженная грудь с возбуждено напряженными сосками, трущаяся о его ноги. Вьющиеся локоны, дразнящие его кожу. И этот офигенный влажный язык, красные губы, скользящие, облизывающие и засасывающие и так уже перевозбужденный член Александра…
Полный капец выдержке! Все!
— А-а-а! — не удержал низкого стона. Реальный кайф, елки-палки. — Катя, любимая, мы так не договаривались! — титаническим усилием, смехом попытался снять немного накал, чтобы тупо ей в рот не кончить, обломав обоим весь кайф. Саша ухватил малышку за плечи, заставив себя отстраниться и ее поднять разом. — Обожаю, когда ты так делаешь, любовь моя, просто в ауте. Но потом, окей, котена?! У меня громадные планы на ближайшие пару часов внезапно нарисовались. Не хочу…
Умолк почему-то, столкнувшись с ее растерянным и каким-то ошеломленным взглядом.
— Что?.. — не понял он.
Даже само настроение в комнате вдруг изменилось как-то, словно кто-то выключателем щелкнул. И дерзость ее куда-то как спорхнула, обнажив действительно удивленную девушку, будто потерявшую какие-то ориентиры и точки опоры.
А Ольшевский… Черт, он был достаточно настроен на Катерину, чтобы это уловить чисто интуитивно. Понял, что связано как-то и с тем, что в начале в любимой почувствовал, только спермотоксикоз, бухнувший в голову, обдумать не дал. Нахмурился, пытаясь сквозь чувственный дурман вполне понятной похоти и потребности понять, что же случилось?
— Что такое, котена? Что стряслось? — чуть убавил напор, испугавшись вдруг, что слишком сжал-таки ее тело. Больно? Уж очень Катя тонкой стала после всего, косточки чувствовались. Да и словно нежнее, острее, чувствительней…
А она так и смотрит на него, даже губы приоткрыла, помада размазана по щекам уже, платье на поясе болтается, волосы растрепаны. Пошло? Может и, есть, но как по нему — оф***тельно сексуально! Да и сам Санек практически голый, пах аж ломит, до того уже к делу перейти хочется, член пульсирует от эрекции. Но блин! Не так что-то! И точно чувствует, грызет же в груди. Разобраться нужно.
— Ты никогда не говорил еще, что любишь меня… — вдруг выдохнула Катя, рассматривая его с таким видом, словно у нее в мозгу вся картина мира перевернулась, а у него третий глаз вдруг вылез.
Вогнала его в ступор на пару мгновений, если по честняку.
В смысле? Не говорил? Точно?.. Он не помнил, мля!
Но если и так… Она что, реально этого не понимала, если сейчас в таком шоке? А как котена тогда себе его отношение и мысли представляла?
И Санек уже даже открыл рот, чтобы как-то по-тупому совсем об этом ее спросить, когда вдруг вообще все в ином свете увидел. Бл-и-и-н! Это капец, какой просчет, понимал очень хорошо. И по-новому на ее депрессию в последние дни посмотрел, переоценивая. Тяжело выгрести, если не понимаешь и не уверен… Накрыло дико, как прозрел. Особенно из-за этого ее шока и явной потерянности.
Офигеть, какой момент, конечно, учитывая состояние обоих, и все же… Ольшевский обвел взглядом всю комнату: эти бокалы с вином, до которых так и не дошли еще, накрытый стол, свечи, сама Катя в этом обалденном виде… И его как по затылку шибануло догадкой другой, словно в мысли Кати заглянул.
Ну ведь не дурак. Да и Катю очень хорошо знает. Хотя, именно учитывая это, сейчас тоже понял, что лоханулся конкретно и протупил, упустив момент, который не мог не быть для нее важным.
Но сейчас, ок, не то важно. Напряженно замер, но тут же притянул ее к себе впритык. Прижал так, что обездвижил по факту. И вопрос сейчас уже и не о сексе, хоть между ними и дальше искрит, дышат оба тяжело, никуда желание не делось и в этом моменте.
— И что ты придумала уже, а, котена? Не поделишься? — скользнул рукой вверх по ее голой спине, заставив Катю вздрогнуть, намотал длинные волосы на свой кулак, чтоб не отворачивалась.
Натянул, заставив чуть запрокинуть голову.
— Только не говори, что решила удочки смотать и слинять…
Она вздрогнула всем телом, моргнула, прикрыв глаза и глянув на него сквозь ресницы.
— Ну ты… блин! Катя! — он даже рявкнул это, кажется. Но заело, черт!
Она снова вздрогнула в его руках. И Санек, послав все на х**… символично, ага, учитывая, что его стояк никуда не делся, и они тут терлись друг об друга голыми телами, притиснул Катерину, буквально вдавливая в себя. Обхватил ее лицо двумя руками, чтобы прямо на него смотрела, не прячась.
— Котена… — почти с угрозой… хоть и каждому ясно, что и пальцем ее никогда не сможет тронуть. Разве что с лаской.
