Вот тут долбануло мандражом и ажиотажем всех.
Санек и Толик, не сговариваясь, подлетели к Гене, едва не столкнувшись. Тот стоял у торцевой стены, где, действительно, имелась еще одна дверь. Металлическая, добротная, изолирующая. Что в банковском хранилище, блин. Она была немного приоткрыта, сантиметров тридцать, не больше, и с их стороны, как они видели, ничего не мешало. Но Гена, далеко не хилый мужик, не мог сдвинуть и на сантиметр эту кипу металла, хотя тянул и дергал со всей силой.
— Лады, остынь, подожди, — Ольшевский подошел ближе. — Может, реально, петли смазать надо. Дай, я гляну, что там за коробки ты увидел, — похлопал Генку по плечу, прося парня отойти.
— Я за маслом к машине сгоняю. У Андрюхи, сто процентов, что-то есть, — предложил Толик, видно, поняв, что сам пока к двери не пробьется. Места тут не хватало толком.
— Давай, — согласился Санек, чуть отступив, пока Геннадий отходил в бок. И поднял свой фонарь, впритык подойдя к приоткрытой двери. — Твою мать!.. — ошеломленно выдохнул он, направив туда луч фонаря. — Охр***ть! — в голове реально зашумело, и он ошарашено растер подбородок и щеки ладонью.
— ОНО?! — в голос, синхронно прям, воскликнули и Геннадий, и Толик, еще не успевший убежать. И оба недоверчиво.
— Фиг знает, мужики. Пока не открою, не скажу. Но… Б*я! Ящики с номерами нашей части. Я их узнаю и сейчас. Той, где я служил, а Коршун начальствовал, — пораженно выдохнул Ольшевский, чувствуя какой-то дурной внутренний подрыв и совсем необъяснимое дикое желание расхохотаться. — Давай, Толик. Гони за маслом. И, может, напряги Андрея выяснить, где мы тут, если что, резак раздобыть можем, если не сумеем петли смазать или не в них дело. Хотя, блин, не знаю. Короче, надо выяснить, кого на подмогу тут без шума позвать можем. Чтобы в тех ящиках ни было, нам надо до них добраться и осмотреть. А если там реально оружие, вывезти, и как можно скорее, — поделился с парнями своими мыслями-планами, уже вытащив телефон, чтобы набрать Олега.
Почему-то был уверен, что и Горбатенко еще не спит.
Смазки для петель ушло прилично. Ясное дело, не хватило того машинного масла, которое было у них. И началось такое движение, которое уже не так и просто было скрыть. Первым делом Санек, созвонившись с Олегом насчет людей, которым тут можно было доверять, чтобы подвезли инструменты и материалы, пошел договариваться с охранниками в корпусе больницы. Нормально объяснил, что им же на пользу внезапно оглохнуть и ослепнуть. А еще не выходить на территорию парка. Люди, видимо, зарплатой были не балованные, а потому без вопросов согласились. Да и их задачей было корпус охранять, что там и как в закутках зарослей — сторожей не заботило.
Решив это, Санек вернулся в убежище. Однако, не особо все же веря в честность людей, тем более купленную за деньги, оставил недалеко от корпуса Толика, чтобы присматривал.
Мелькнула забавная мысль в голове, пока ждал у входа приезда людей от Олега, что у него теперь здесь тоже есть к кому обратиться. Уже вон, тесть практически. Интересно, как тот отреагировал бы, если бы Санек позвонил и попросил подсобить? Но решил не подставлять прокурора. Да и им огласка не особо была нужна. А потом не до философии стало — приехали помощники от Олега. Два мужика, такое ощущение, что с какой-то автостанции, притащили двухлитровую канистру смазки, ломик и домкрат… Что-то значит, наши люди!
Собственно, предусмотрительно. Петли действительно заржавели. Они все потратили еще с час, чтобы это все смазать и нормально открыть. И около двух пополуночи Ольшевский все же вступил в это небольшое отдельное помещение в кладовке, чувствуя вовсе несвойственный себе внутренний трепет. Странное ощущение, будто в мавзолей какой-то или склеп зашел. И хоть знал, что Коршуновского не здесь убили, а чудится, словно Миха за спиной стоит и смотрит на него. Блин! Вот вроде и не суеверный, а мороз по затылку прошел. Обернулся, делая вид, что просто проверяет, где парни.
— Дайте ломик, что ли, — типа иронично хмыкнул, стряхнув это иррациональное восприятие.
Генка подал «инструмент», и Санек, сосредоточившись уже на ином, осторожно начал поддевать крышку ближайшего ящика, хоть по виду и так мог поспорить, что там автоматы. А все равно, открыв, не удержался, выматерился.
— Ну, *****! Сказал бы кто, никогда не поверил бы! — ошеломленно покачав головой, Ольшевский рассматривал смазанные, покрытые пропитанным влагозащитой материалом стволы, из-за которых они с Олегом когда-то едва не потеряли все. — Это же невероятно почти…
Парни рядом с ним также ошарашено молчали, пялясь на эти коробки. Наверное, и им было сложно представить, что такое количество оружия можно «потерять», а потом нежданно обнаружить спустя двадцать лет.
Ольшевский вытащил смартфон и сфотографировал, обещал же котене. Сбросил эти фотки Кате:
«Ты привела нас к кладу, малышка», поставил подмигивающий смайлик.
Для Горбатенко не нашел ничего лучше, как лаконично подписать фото «О**ренеть»… И получил в ответ такой же «содержательный» комментарий, видно, Горбатенко сидел и ждал новостей.
«Вывозите. Сразу грузитесь и дуйте сюда, в Киев. Думать будем потом», — распорядился Олег, и в сообщениях чувствовалось его повеление и шок при этом.
«Здорово!:-)», — с кучей восторженных смайлов отозвалась Катюша, которой тоже не спалось. «Когда ты вернешься?», — тут же добавила его котена.
И так приятно, горячо в груди стало, что, даже на фоне таких новостей и открытий, она просто его скорее увидеть хочет.
«Сейчас загрузим и сразу выедем. До обеда вернусь», — пообещал Санек. Спрятал смартфон и посмотрел на свою команду.
— Ну что, кладоискатели, грузимся, — чувствуя не особо уместное веселье и какой-то подъем, хоть ни фига не понятно, что с этими стволами делать-то теперь и пригодны ли они, Александр взмахом руки обвел ящики. — И побыстрее!
Конечно, он погорячился, пообещав Кате быть до обеда. Это стало понятно, когда они загрузили все и расплатились с помощниками, еще и подогнавшими им машину с нормальным водилой. Выехали только в четыре утра. Очень надеясь, что Катя все же легла, Саша написал ей последнюю информацию, очертив, что прибудет уже ближе часам к четырем вечера, вероятно. Еще и к Горбатенко надо же с этим всем богатством заехать, разгрузиться, спрятать.
«Ок, я тогда схожу на занятие музыкальное. И там еще курсы по распеву начинаются, не мое совсем, но голос хочу немного проработать. Как раз подряд можно попасть», — тут же отозвалась ни фига не спящая Катерина.
«Ты хоть выспись для начала, котена!» — велел Сенек, немного даже рассердившись, но, в целом, не злобно. «Тебе уровень стресса надо снижать, а не просиживать ночи напролет над телефоном», — напомнил так, непаливно.
«Больше не буду. Сейчас лягу», — отозвалась Катя со смайликами. «Люблю тебя».
«И я тебя, малышка», — написал в ответ Санек, помня о том, как для нее важно все время это слышать… ну, или читать. По крайней мере, пока.
