— Какого хр**а?! — заорал вдруг Виталий. Реально, как планочный. В секунду взбесился. — Какого х**а?! Да меня Коршун как раз тогда и кинул, м*ть вашу! Совестливый оказался батя у тебя, Катерина, — у Санька по спине мороз пошел, когда Лысенко резко развернулся и тыкнул дулом пистолета в сторону связанной малышки. — Не по душе ему стало, когда узнал, для чего мне оружие нужно. Как в чужих странах где-то конфликты, его не парило, греб бабки лопатой. А тут… Ишь какой патриот, б*я!
Ольшевского внезапно осенило. Стало гадко. И новой ледяной волной бешенства окатило. Старым чувством долга и уважения к человеку, которому всем обязан был.
— Это ты убил Коршуна? — стараясь держать спокойный тон, приблизился еще на два шага, ступая осторожно и тихо.
— Он меня кинуть решил! — опять заорал Виталий, придавив глаза тылом ладони. — Ты хоть можешь представить, как меня дрючили те, кому я оружие обещал достать? Да, бабки вы вернули, и это более-менее меня спасло, но сколько я вытерпел, мля! Или, по-твоему, такую партию стволов легко достать по-быстрому? У нас сорвались все планы из-за его принципиальности!
— Убил зачем, если все равно не знал, где оружие спрятано? — Ольшевский старался держать в поле зрения все. И Лысенко зубы заговаривать.
Где эти греб***ые спецназовцы?!
Только ему все меньше нравилось то, что с Виталием творилось. Похоже, не ошибся, у него точно не все в порядке с головой…
— Да я психанул, б*я! — Лысенко резко выдохнул и вновь махнул пистолетом в сторону Катерины.
Котена слушала это все с огромными глазами, полными ужаса, гнева и ненависти, которая все явственней разгоралась в ее взгляде. Будто непроизвольно назад подалась, хоть в ее положении не особо сдвинешься. У нее лицо всегда очень выразительным было, все чувства тут же отражались. Зря, конечно. Это может Лысенко сейчас только подогреть. Надо Виталия целиком на себя переключить.
— Он тебе отказался стволы продавать? — будто не разобравшись, переспросил Санек.
— Мы поругались, когда Коршун сказал, что не будет оружие отдавать, обещал деньги перечислить… Но я же понимал, что мне только стволы нужны. Начали спорить, орать… Пистолет сам под руку попался!.. Не планировал. Да и сложнее все стало, на фиг! Я потом весь город перерыл, но ни х*ра не нашел! К бабе его посылал людей с угрозами, но и она ничего не знала. Вы тоже, по ходу… А теперь неожиданно эти ящики всплывают! — Лысенко вытянул руку с пистолетом в его сторону и посмотрел на Ольшевского с настоящей злостью и обвинением. — Я не дебил, чтоб поверить, словно это совпадение!
А Санек вдруг обратил внимание на то, что не замечал ранее: красные глаза, чуть слезящиеся, возле носа у Витали растерто и гундосит немного, словно насморк… Он на «коксе» сидит?! Не знал, хотя слухи всякие про эту группу ходили. Да и жизнь у них — не сахар, кто поспорит. Мог и подсесть. Деньги на наркоту точно имелись.
Только вот для них с Катей это совсем хр*ново! Договориться о чем-то с конченным нариком, у которого своя «правда» по жизни, очень сложно… Тем более убедить, что никаких претензий он к этому оружию ни по каким понятиям уже предъявлять не может.
ГЛАВА 23 часть 2
— Это реально случаем стрельнуло. Мы нашли старые записи Коршуна и решили проверить, — Санек сделал еще шаг вперед, напирая больше тоном, отвлекая внимание, заставляя Лысенко целиком сосредоточиться на нем самом. — Даже мы не верили, что найдем там что-то. Максимум — сам тайник…
— Почему мне не сказали? — вроде немного сбавив обороты, скривился Лысенко. Но претензий в его голосе меньше не стало. — Это мои стволы.
— Виталий, тебе вернули за оружие деньги, — напомнил Ольшевский с давлением в голосе. — И ты их взял. Да и на фига тебе сейчас эти стволы, пролежавшие черт знает сколько лет в старом убежище? Мы и не уверены, что они рабочие…
— Ничего. Мне покатит для старта, — вдруг хмыкнул Лысенко. — Считаешь, я кайф ловлю, слоняясь по самым греба***ым точкам в мире и постоянно рискуя жизнью, пока вы с Горбатенко тут сидите на рыбном месте и в ус не дуете?! Ни фига! У меня теперь свой «рыбак» имеется. И я начну ваших партнеров переманивать. А там и вовсе вас заменю… Люди не любят монополий, знаешь ли. Особенно, когда вы такие принципиальные чистоплюи с Горбатенко. С оружием еще много всего другого протолкнуть можно, на что у меня выходы есть…
Это Ольшевский уже просек. Как и то, что товар Лысенко сам, видимо, пробовал.
— Это не Кошевой — твой рыбак, часом? — спокойно поинтересовался Ольшевский.
Хотя внутреннее напряжение достигло апогея. Так вот, кто им устраивал все эти пакости в последние месяцы! Да и на львовских намек читался кристально ясно. Все-таки наркота… А они с Олегом еще и гостеприимство проявляли. На хр**!
— Неплохо он вас отвлек, пока я налаживал контакты, а? — хмыкнул Лысенко, явно довольный. Видимо, считал свои идеи гениальными. — Пару раз сядете в лужу, и даже губернатор поддержку потеряет. И его захотят заменить…
Ишь, на что замахнулся. Но Санек не перебивал и не комментировал. Выяснить планы Виталия и то, что тот уже успел натворить, было существенным.
Где-то снаружи что-то хлопнуло. Не очень громко. Может, грузовик какой-то около комбината проехал, а может…
— Это что за хр**ь? — рыкнул Лысенко, отвлекся, посмотрел на вход.
— Не знаю, ты место выбирал, — невозмутимо передернул плечами Санек и подошел еще ближе.
Теперь он все-таки боком немного прикрывал Катю, которая следила за их разговором, но не могла ни вмешаться, ни хоть как-то отползти.
Но больше никаких звуков не повторялось, так что Виталий снова переключил внимание на Ольшевского, направив на него руку с пистолетом так, словно бы и вовсе позабыл, что держит оружие.
— Отойди! — напряженно велел он.
— Нет, Виталь. Ты вон за железяки успокоиться не можешь, а сам моей жене угрожаешь. Никуда я не отойду, — отрезал Санек, вместо этого полностью закрыв Катю собой. — Это ты, давай выдохнешь, успокоишься, пораскинешь мозгами и укатишь восвояси, оставив нас в покое. Или бабки гони, которые мы тебе вернули. Тогда, не проблема, забирай стволы и делай с ними, что хочешь. А то, смотри, какой умный: хочешь на двух стульях уместиться? Так не будет, Виталий. Так дела не ведут. Чуть что не по-твоему — и на измену? И тебе это все подтвердят. Кто с тобой тогда работать станет, даже если сможешь как-то через нас прыгнуть? Да никто! А люди же узнают. Уже в курсе, что тебе крышу рвануло, сам же понимаешь, такой наезд на нас не утаить…
Казалось, Виталий задумался. Он вновь растер лоб, убрал нацеленную на Санька руку с пистолетом, придавил затылок. Вероятно, некоторый здравый смысл оставался и под наркотой.
— Я не наезжал! — огрызнулся он.
Ольшевский с сарказмом заломил бровь.
— Ты вломился в мой дом и взял мою жену в заложники. Это, типа, нормальный подход? Такое дурно пахнет, не кажется? — он снова начал двигаться, но теперь, будто вынуждая Лысенко отойти, отступить назад. — На таком никакого доверия с партнерами не построить…
