И да, пришлось, но Катя с честью выдержала «экзамен», как ей показалось, даже более строгий, чем на самих автокурсах будет.
— Окей, малышка, убедила, — в конце согласился Ольшевский, по глазам которого было четко видно, что и правда дико доволен. — Теперь поедем выбирать тебе машину, чтоб уж полноправно, — видно, в награду, удивил муж, заставив Катю от радости почти завизжать, хотя до получения самих прав еще месяц был почти.
Кроме того, она впервые выступила как музыкант на публичном мероприятии. На том самом поэтическом вечере, с восторгом и искренним вдохновением сопровождая чтение прекрасных стихов столичного поэта музыкальным оформлением. Этому предшествовало немало репетиций, когда вместе с этим парнем они выбирали музыку и «сыгрывались», чтобы мелодия не заглушала, а словно окутывала слова… Ее сопровождали охранники. Несмотря на то, что, по словам самого же Саши, никаких угроз уже не было, Ольшевский теперь всерьез относился к этому моменту. И одна она уже просто никуда не выходила.
— Слушай, ну я же не за Горбатенко замуж вышла, не жена губернатора, — иногда шутила Катя, когда Саша начинал прямо расписание перекраивать, если вдруг оказывалось, что ему нужно больше парней, а у Кати репетиция или курсы.
Поддевала беззлобно, доводилось уже видеть, сколько обычно людей сопровождало Машу и Ярославу куда угодно.
— У меня врагов тоже хватает, котена, — отрезал Ольшевский. — Хоть и нет обострений сейчас. А я своих ошибок дважды не повторяю.
И она больше не спорила. Да и что говорить, ей вовсе не понравилось быть похищенной. Так что просто изменила свое отношение к понятию приватности.
Но, возвращаясь к выступлению, Кате невероятно понравилось! Да, было волнение, сомнения и метания… Однако это все исчезло, стоило ей коснуться клавиш! И она такое удовольствие получила от вечера — не выразить никакими словами, только руки раскинуть и закружиться на месте, смеясь. Ну а судя по тому, что и ей аплодировали не меньше, чем поэту, и слушателям игра Катерины понравилась.
Разумеется, Саша был на выступлении, в первом ряду сидел. Еще и записывал ролики на телефон, тут же отсылая ее маме… чтобы и родителям эффект присутствия обеспечить. Ну ведь невероятный человек — ее муж! Все продумал.
А еще Женя ее вовлекать в свою деятельность начала. Не настаивала, но время от времени предлагала сыграть то на открытии какого-то мероприятия, то на гала-вечере… Всегда выдерживала уровень, явно понимая, куда Катю стоит звать, а о чем и заикаться не нужно. Да и не на все Катерина соглашалась. Как ни крути, но ей быть с Сашей вечерами дома хотелось больше, чем перед кем-то чужим выступать. Но все же теперь ее «концертная жизнь» понемногу становилась довольно насыщенной.
А венчание прошло как-то тихо-тихо… Настолько душевно и только для них двоих. Каким-то хрупким и очень символичным ей это событие показалось. И люди были те же, что и на регистрации, Марию Горбатенко и Леонида вновь в свидетели взяли, только детей в этот раз решили дома оставить. Но сама атмосфера располагала, видимо, все немного иначе, как-то камерно и тепло, несмотря на то, что в церкви было еще прохладно, и она слегка продрогла даже в шерстяном платье. Но это мерцание свечей, высокий сводчатый потолок, удивительно светлый благодаря окнам под самыми балками, тихое пение хора… настолько ее тронуло, что Катя безмолвно плакала, моргая и отчаянно стараясь, чтобы эти слезы на свечу не капали, не затушили. Но от счастья. Улыбнулась, когда Саша заметил и настороженно глянул, прямо таки без слов требуя пояснений.
«Люблю», одними губами отозвалась Катя, кажется, успокоив мужа. И Ольшевский в ответ улыбнулся, удовлетворившись. В ответ в его глазах такое же горячее чувство увидела.
А праздновали это уже у них в доме, тоже как-то очень искренне и тихо, спокойно, словно прониклись в церкви этой благостной и мирной атмосферой, пропитались ладаном… Засиделись до ночи, просто разговаривая и обсуждая все на свете. Леня с Ксенией первыми уехали, ей уже тяжело было выдерживать, учитывая срок. А вот Горбатенко задержались, было о чем поговорить и Олегу с Сашей, да и Кате с Марией общих тем хватало.
Ну что еще для счастья надо? И все же было то, что продолжало душу теребить, добавляя горчинку в эту сказку… Лечение особо не приносило результатов, и врач не была довольна незначительным прогрессом, которого добились за эти месяцы…
С Машей, кстати, она очень тесно общалась теперь, помогая с тем самым приютом. Подружились, уж очень много общих тем, да и мужья дружили давно и крепко. Им легко было разговаривать. Маша — искренняя и деликатная, удивительно человечная — невероятно располагала к себе. Так что Катя сама не заметила, как очень многим из своей жизни с подругой поделилась. Рассказала и про выкидыш, про который так или иначе Маша что-то могла сама предположить, они же Саше тогда врача советовали.
— Тогда не сердись, но я тебя еще чаще по приюту дергать буду, — ободряюще сжав ее руку, вдруг серьезно сказала Маша. — У Полины Сергеевны свои методы лечения, я врачам верю. Но, говорят, есть и другие способы на такое повлиять, — явно стараясь поддержать, пояснила свою мысль подруга.
Катя не спорила и не отказывалась. Даже рада была и бесконечно благодарна за поддержку. А уж учитывая не особо результативное лечение, и за такие возможности готова была хвататься.
ГЛАВА 28
— Все! Мне надоело, котена.
Катя удивленно подняла голову от сметы, которую ей прислали подрядчики, нанятые, чтобы сделать в приюте ремонт. Сконцентрировать внимание на цифрах сегодня и так было неимоверно тяжело, а тут еще и такое заявление!
Реплика мужа казалась настолько же непонятной, как и его тяжелый тон, а также твердый взгляд, сопровождающий категоричное заявление.
— Что именно, любимый? — она отодвинула бумаги в сторону и с вопросом посмотрела на Сашу, демонстрируя, что целиком сосредоточена на нем. — Ты о доме? Или что-то еще случилось? — попыталась угадать.
Они остались здесь, но так и не приняли еще окончательное решение. Кате и квартира их нравилась, но и все плюсы частного дома она не могла отрицать. Однако имелись и неудобные моменты: сложности с расстоянием и передвижением по городу, потому что дом был и не так близко к центру. Привыкли в квартире, что находятся в «шаговой» доступности от всего самого интересного. Здесь не так, и они пытались понять, смогут ли принять эти нюансы в долгосрочной перспективе, продлив аренду на полгода.
— Я о твоей хандре, — Саша отставил кофе, который еще не допил, поднялся и, обойдя стол, замер у ее стула.
Обхватив горячими ладонями ее щеки, Ольшевский заставил Катю запрокинуть голову и посмотреть на него снизу вверх. Чуть надавил, погладив большими пальцами ей скулы. Он сегодня так и не поехал больше никуда после их визита к врачу, остался с ней.
Кате в голову горячей и удушливой, тяжелой волной плеснуло. Какой-то безнадежной и беспомощной. Дыхание прервалось, закусила нижнюю губу.
— Саш… Я же не специально… Извини, любимый, — она закрыла глаза не в силах смотреть сейчас прямо. — Честно, стараюсь, но… И, вообще, это ж и после таблеток еще… Месяц штормить еще точно будет.
