Книга Обреченная на корону, страница 26. Автор книги Виктория Холт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Обреченная на корону»

Cтраница 26

— Хочу к матери и сестре. Здесь так непривычно... так далеко от дома.

И тут же устыдилась этих слов. Они прозвучали до смешного по-детски, особенно в присутствии этой женщины, бывшей моим врагом еще до нашей встречи. Она станет издеваться надо мной, презирать меня. «Возможно, сочтет недостойной стать женой своего сына ни за какую цену», — подумала я с проблеском надежды. Однако корона для нее, должно быть, стоила любой цены.

— Сколько тебе лет? — спросила она.

— Четырнадцать. ––Показалось мне, или выражение ее лица слегка помягчело?

— Примерно в этом возрасте я впервые поехала в Англию... чужую страну... к мужу, которого никогда еще не видела, — неторопливо сказала она. — Нас почти всех постигает эта участь.

— Знаю.

Королева, пожав плечами, развела руки.

— Тогда с какой стати так жалеешь себя?

— Мне не легче от того, что это случалось с другими.

— Слезами тут не помочь, — сказала она и ушла.

Как ни странно, это явилось поворотным пунктом в наших отношениях, и впоследствии я стала понемногу узнавать кое-что о Маргарите Анжуйской.

Всего через несколько дней после того случая я оказалась с ней наедине. Она отпустила свою свиту, чтобы поговорить со мной.

Это была странная женщина — целеустремленная, властная. Из нее вышла бы хорошая правительница, но ей недоставало способности привлекать к себе людей, которой Эдуард обладал в избытке. И сильная — не могла смириться с поражением. По иронии судьбы в мужья ей достался Генрих Шестой. Двух более несхожих людей на свете быть не могло. И однако же они по-своему любили друг друга.

Тот первый разговор после сцены в саду вышел несколько сумбурным, но королева сумела показать, что не лишена чувств и относится ко мне не совсем уж черство. Ей были понятны страхи ребенка. В конце концов, мне было всего четырнадцать, и она понимала, что расстаться с матерью и сестрой, спутниками моего детства, оказаться среди тех, кого, сколько помню себя, считала заклятыми врагами своей семьи, — это тяжкое испытание.

Из того разговора я помню только, что она грубовато пыталась меня подбодрить, кажется, главным образом говоря, что и ее постигла та же участь, что сожалеет о моем отношении к столь обычной судьбе, однако понимает мои страхи, поскольку ей самой пришлось их пережить.

После этого я часто бывала вдвоем с ней. Мы обе с беспокойством ждали вестей из Англии и, как было некогда в Миддлхеме, постоянно смотрели, не едут ли к замку гонцы. Больше всего Маргарите хотелось сообщения о победах армии Уорика: оно послужило бы ей сигналом для возвращения вместе с сыном в Англию.

В те дни у меня стало складываться впечатление о том, что произошло до ужасного конфликта, названного войной Алой и Белой розы, повергшего государство в худшее из бедствий — гражданскую войну.

Детство Маргариты, как и мое, было довольно счастливым, хотя ее отец, Рене Анжуйский, в те годы подвергался всевозможным опасностям. Говорила она о нем с поразительной нежностью; и вообще, чем больше я узнавала ее, тем больше удивлялась. Властные манеры, пылкая, страстная натура, жгучая ненависть к врагам заслоняли ее притягательные свойства; она могла любить так же горячо, как и ненавидеть, и я, подмечая проблески этой притягательности, стала менять свое мнение о ней.

— Когда я родилась, — сказала как-то она, — моему отцу принадлежала только провинция Гиз. Потом отец унаследовал Лотарингию, однако на нее претендовал еще один человек. Он победил отца, взял в плен, и я долгое время росла без него. Еще будучи пленником, отец унаследовал Прованс и Анжу. Мать моя была решительной. Отец — слишком мягким. Ему только и хотелось, что жить в мире со всеми. Он любил поэзию и художества.

Говорила Маргарита о нем с какой-то озлобленной нежностью.

— Как, должно быть, он не походил на моего отца, — сказала я.

— На Уорика?! — Лицо ее посуровело. — Этот человек, твой отец, испортил нам жизнь.

Я напрасно упомянула о нем. Больше на эту тему она со мной не заговаривала и, казалось, забыла, что между нами завязалась легкая дружба. Дернуло же меня напомнить ей, что я дочь Уорика.

Я поняла, что больше этого нельзя делать.

Впоследствии я узнала, что ее воспитывала решительная мать. Поскольку Рене находился в плену, матери пришлось ехать в Лотарингию и править там, а Маргариту она отправила в Анжу, к бабушке, Иоланде Арагонской, правительнице этого графства.

— Жили мы, главным образом, в Анжере, — сказала она. — Ты помнишь Анжер?

Я содрогнулась. Разве можно было его забыть?

— Моя бабушка была замечательной. Мать тоже. Иногда мне кажется, что власть должна принадлежать женщинам.

Я насторожилась, и Маргарита глянула на меня с легким сожалением, из чего следовало, что власти мне, по ее мнению, не достанется.

— С матерью и бабушкой мне повезло, — сказала она. — Смерть бабушки явилась для меня тяжелым ударом. Но тогда отец был уже на свободе. Они с матерью приехали в Анжер, и какое-то время мы жили вместе.

— Должно быть, с родителями вам жилось замечательно.— Такие радости долго не длятся. В твоем возрасте я обручилась с королем Англии. Правда, речь о моей помолвке заходила не раз, и я сомневалась, что эта состоится.

— А почему не состоялись другие?

— Потому что отцовское состояние то уменьшалось, то прибывало. Вначале я была очень бедной невестой, но, когда отец унаследовал Лотарингию и Анжу, положение изменилось.

— Из-за таких-то причин нам и приходится заключать помолвки, — с горечью сказала я.

— Разумеется. Дитя мое, посредством браков образуются самые надежные союзы. Имей это в виду. Это наш долг, и мы должны принимать его... для блага своей страны.

— Знаю.

— Поначалу я считала себя очень счастливой, — сказала она. — Вышла замуж за человека с очень мягкой натурой... доброго... может быть, святого. Но добрые люди не всегда становятся хорошими королями, а святые не предназначены для ношения короны. Обычно им недостает воли удерживать ее долго.

— Видимо, им нужно жениться на сильных женщинах.

Маргарита криво улыбнулась.

— Мать и бабушка учили меня полагаться на свои силы. Это лучший из уроков, какой может усвоить женщина.

Она глянула на меня с легкой суровостью, наверняка думая, что женщины, усвоившие его, не дают волю слезам.

По мере того, как я узнавала ту, кому предстояло стать моей свекровью, страх и неприязнь, которые поначалу вызывала она у меня, сменялись восхищением с оттенком привязанности.

Мне нравилось слушать ее рассказы о прошлом, и она как будто находила в них удовольствие. Видимо, ей казалось, что если я узнаю о судьбах других, то не стану так уж беспокоиться о собственной участи. Кроме того, думаю, Маргарита хотела отвлечься... забыть хотя бы на полчаса жгучую необходимость получить добрые вести из-за Ла-Манша.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация