Изабелла поведала мне, что очень расстроилась, когда ее муж восстал против своего брата.
— К этому его склонил наш отец, — сказала она. — Георг обожал нашего отца. И очень высоко чтил.
Я изумилась. Как Изабелла не понимала, что Кларенс обожал только себя, таил злобу, что не родился старшим, и больше всего хотел оказаться на троне. Видимо, наш отец пообещал возвести его на престол — или, скорее всего, намекнул, что возведет. Такой умный человек не стал бы возлагать надежды на Кларенса. Но Изабелла любила мужа. Меня это очень удивляло, хотя, конечно, Георг был красив, походил на Эдуарда, правда, уступал ему и ростом, и красотой. Но, , думаю, в привлекательности ему отказать было нельзя, покуда он не становился вздорным, злобным, коварным. По счастью для Изабеллы, любовь к таким недостаткам бывает слепа.
Как ни странно, по-моему, Кларенс больше всех, если не считать себя, любил Изабеллу. Возможно, ему льстила ее привязанность. Так или иначе, брак этот не был злополучным, хотя и мог быть. Оба они хотели иметь ребенка и оплакивали утрату того, кто появился на свет в столь неудачное время. Останься он жив, то был бы теперь красивым, здоровым мальчиком.
В тот краткий период я видела Кларенса всего несколько раз. Он бывал со мной очень любезен. Говорил, что Эдуард поручил ему опеку надо мной, обещал окружить меня заботой и обеспечить мне счастливое будущее.
Эти слова звучали ободряюще, но при виде его улыбки меня пробирала тревожная дрожь. Я не могла забыть, что Георг стал изменником своему брату, который не сделал ему ничего, кроме добра, и проявил поразительное великодушие, вернув ту благосклонность, которой он пользовался до своего вопиющего предательства. Покуда Кларенс находился в Уорик-корте, я не могла чувствовать себя в безопасности.
У нас с Изабеллой зашел разговор об отцовских владениях.
— Отца, видимо, объявят изменником, — сказала я, — а ведь после смерти изменников собственность их достается короне.
Сестра ответила:
— Мы с тобой наследницы его состояния, и, в конце концов, я герцогиня Кларенс.
— А наша мать?
— Ее долю, видимо, конфискуют. Как-никак, она жена изменника. Что ты поневоле оказалась с Ланкастерами и потому невиновна, понятно всем. Я не очень-то разбираюсь в таких делах. Однако, разумеется, Уорик-корт переходит к нам с Георгом — и Миддлхем, думаю, тоже. Точно не знаю, для меня все это слишком мудрено. Однако нам с тобой о наследстве нечего беспокоиться.
— Но ведь мать...
— Она все еще в убежище. Георг считает, ей лучше пока оставаться там.
— Жаль, что мы не можем повидаться с ней.
— Когда-нибудь непременно повидаемся.
— Хотелось бы сообщить, что мы живем вместе.
— Думаю, она уже знает.
— Для нее это явится облегчением.
Изабелла кивнула.
— Я уверена, нашу мать скоро простят.
— Должно быть, на душе у нее тяжело. Они с отцом очень любили друг друга.
— Какая это трагедия! Чего ради поссорились король и наш отец?
— Думаю, каждый неверно оценил другого, но теперь все позади, и, по крайней мере, мы вместе.
— Давай радоваться этому. Я спрашивала Георга, как нам подыскать тебе жениха.
Я промолчала.
— Георг считает, что замуж тебе еще рано. Я сказала: «Но ведь она уже заключала помолвку и, пойди дела по-другому, вступила бы в брак». Только он все равно думает, что тебе следует немного повременить. Говорит, ты перенесла, живя вместе с Маргаритой, жуткое испытание, тебе нужны покой и забота. Впоследствии мы об этом подумаем.
Я преисполнилась благодарности Георгу и подумала о Ричарде. Задалась вопросом, думает ли он обо мне.
Говорить о Ричарде с Изабеллой я не могла. Она догадалась бы о моих чувствах к нему, так как знала о нашей дружбе в прошлые годы. Поэтому меня радовала возможность беседовать о нем с Анкареттой, не выказывая, насколько он меня интересует.
Однажды я сказала ей:
— Кажется, герцог Глостер не расстается с королем.
— Да, я так слышала. Говорят, Ричард у него — самый любимый член семьи. А после него сестра Маргарита, которая вышла за бургундского герцога, это замечательный брак, с какой стороны ни взглянуть. Она очень помогла Эдуарду, когда тот был в изгнании.
— Родные всегда держатся заодно. Значит, ты считаешь, что Глостер его любимый брат?
— Конечно. Маленький герцог обожает короля, а полюбить человека, который так тебя возносит, думаю, нетрудно. Он не расставался с королем во всех испытаниях. Король Эдуард может доверять брату Ричарду больше всех в стране.
Разумеется, это было так. Эдуарду Ричард всегда будет верен.
— Он долго жил у нас в Миддлхеме, — сказала я. — Приехал к моему отцу обучаться, чему положено молодым людям... главным образом тому, как воевать.
— Да, я слышала.
— Обучал их участник сражения при Азенкуре.
— Видно, этот человек был уже в преклонных годах.
— Да. Он сражался в той великой битве чуть ли не подростком и, конечно, учил мальчиков уже на склоне лет.
— Мальчики те выросли. Маленькому герцогу, наверно, сейчас почти двадцать. Готова держать пари, ему скоро будут подыскивать невесту.
— Думаешь?
— Вот увидите. Долго ждать не придется. А пока что он ведет себя как все молодые люди. Я слышала, на свет появился мальчик.
— Мальчик?
— Да... назвали его Джоном. Какую фамилию он будет носить, не знаю. Есть и девочка, кажется, Кэтрин. А мальчик родился совсем недавно.
— Не понимаю. Какое отношение имеют эти дети к герцогу Глостеру?
Анкаретта изумленно посмотрела на меня.
— Ну как же, он их отец, само собой. У вас, право, потрясенный вид. Чего еще ждать от молодого человека, миледи Анна? Говорят, он добр к их матери, проверяет, как заботятся о них. Ходят слухи, очень любит обоих.
— Ричард... отец?
— Я слышала, там все прилично... насколько такие дела могут быть приличными. Ричард не распутник, как Эдуард. У него только одна любовница. А теперь вот появились малыши. Все вполне естественно. Думаю, он женился бы на ней, будь она знатной дамой. А тут как быть... он королевский брат, герцог. Она вдова... я слышала, совсем юная. Овдоветь в юности ужасно... знаю по себе.
— Понятно, — сказала я. — Эти детишки... в каком они возрасте?
— Говорят... точно сказать не могу... мальчик родился недавно, ему несколько месяцев. Девочка постарше, ей, наверно, годика два.
— Значит, связь с той женщиной у него уже давно.
— Он совсем молодой человек, — продолжала Анкаретта. — Говорят, король по мере возможности держит его при себе.
