У Джейн я обнаружила какое-то добросердечие. К тому же она была туповата — более, чем Джилли, не лезшая за словом в карман.
Мы с Джейн работали вместе. Я наблюдала за ее обращением с кастрюлями и сковородами. Она показывала мне, где брать ту утварь, которая требовалась Мег или Тому.
Однажды, когда мы были на кухне одни, я спросила ее:
— Где мы находимся? Где расположена пекарня?
— На Чипе, — ответила она.
Я слышала об этой лондонской улице.
— Кто покупает здесь пироги?
— Всякие люди.
— Почему меня не пускают в лавку?
— Не знаю.
— А тебя пускают.
— Иногда.
— Значит, ты видишь людей? Она кивнула.
— Давно ты здесь?
— С прошлого августа.
— Ты ведь не видела меня до того, как я пришла с Мег на кухню и упала в обморок?
Джейн не ответила и отвернулась.
Мне требовалось соблюдать осторожность. Не тревожить эту девицу. Она определенно забеспокоилась, когда я пыталась вытянуть у нее сведения. Она знала, как и все, что я не помешанная Нэн, работающая у них уже давно.
— Кто еще работает здесь? — спросила я в другой раз.
— Только мы.— Приходят сюда люди с королевского двора?
— Не знаю.
— А из Кросби-плейс... слуги и служанки? Их там, должно быть, целые сотни.
— Не знаю.
— Из Уорик-корта? Она пожала плечами.
Видимо, кое-кто мог появляться там. Я знала, что, когда отец бывал в Уорик-корте, его люди наводняли весь Лондон. Говорили, что эмблему зазубренного жезла можно было видеть во всей тавернах. А если в тавернах, то почему бы и не в пекарнях?
За мной наблюдали очень пристально. Видимо, овладевшее мною спокойствие удивило их. Я перестала называть себя леди Анной Невилл. Им могло показаться, что приняла роль безмозглой Нэн, но все же они оставались несколько подозрительными.
Том внушал мне тревогу. Работая, я часто ощущала на себе его взгляд. Иногда он покрикивал на меня, называя идиоткой, дурой. Другим говорил: «Порядок. Дела вроде идут на лад» — и прикасался к моему плечу. Я при этом съеживалась. Близость его была мне невыносима. Я обратила внимание, что Мег и Джилли при этом не сводят с него глаз.
Оставаясь наедине с Джейн, я пыталась втянуть ее в разговор.
Как-то я сказала ей:
— Кажется, Мег очень старается угодить Тому.
Она удивленно посмотрела на меня.
— Очень счастливая пара, правда? — продолжала я.
И услышала ее обычный ответ:
— Не знаю.
— Не кажется тебе, что Мег слегка ревнива?
Это был опасный разговор. Поначалу лицо Джейн ничего не выразило. Потом губы ее искривились в лукавой улыбке, и она ответила:
— Хозяин... ужасно падок на женщин.
Стояла жара. Кухонные запахи распространились по всему дому и вызывали у меня тошноту. Я думала, долго ли смогу их выносить. Твердила себе, что вскоре должно что-то произойти. Ричард узнает, что в Уорик-корте меня нет. И примется за поиски:
Я заметила, что Том часто смотрит в мою сторону. Подумала, что он выискивает у меня какие-то неполадки, но ошиблась. Он попросил принести одну из сковород и, когда я подала ее, коснулся моей руки. Я поспешила прочь. Из головы у меня не шли слова: «Хозяин... ужасно падок на женщин». Тощая, грязная, взъерошенная, я все же была женщиной и дрожала от страха.
Той ночью, лежа в постели, я твердила себе, что надо спасаться. Вбежать в лавку, сказать кому-нибудь, кто я. Постараться вырваться на улицу. Я бежала бы и бежала. Кто-нибудь проводил бы меня до Кросби-плейс.
Я то и дело клевала носом, потому что к концу дня постоянно выбивалась из сил. Почти ничего не ела. Становилась все тоньше. Поддерживала меня лишь твердая уверенность, что вечно так продолжаться не может.
Проснулась я в испуге, словно ощутив приближение опасности. Мне был слышен стук моего сердца.
В замке повернулся ключ. Дверь медленно открылась, и я увидела Тома, глаза его блестели, приоткрытом рту виднелись желтые зубы. Он подходил, с вожделением глядя на меня. В его намерениях нельзя было сомневаться.
Подскочив изо всех сил, я громко закричала. Ужас и отвращение придали мне быстроты, я проскользнула мимо Тома. Он попытался схватить меня, но не успел. Я выскочила на лестницу, ведущую к кухне. И, когда он бросился за мной, подняла крик.
Мчалась я опрометью. Том следовал по пятам, бранясь себе под нос.
Я кричала:
— Прочь! Как ты смеешь? Оставь меня! Ты знаешь, кто я? Только тронь!
От ужаса и отвращения меня мутило. Оказавшись на кухне, я стала дергать дверь, ведущую в лавку. Мне пришла мысль попытаться убежать из этой пекарни.
А потом я увидела Мег.
Она стояла, подбочась и сверкая глазами. Я бросилась к ней.
— Спаси! Не позволяй ему...
Мег схватила меня и заслонила собой. Потом заорала:
— Дурак! Похотливый козел! Из-за тебя все угодим на виселицу. Спятил? Ни одной юбки не можешь пропустить. Понимаешь, что с тобой сделают, если узнают? Вздернут... а заодно и всех нас. Распалился на эту леди, идиот?
Я стояла, прижавшись к стене. Мег в своем гневе была великолепна. Меня поразило, как она повлияла на Тома. Он таращился на нее со страхом в глазах. Превратился из распаленного похотью мужчины в дрожащее существо. Ее слова попали в цель. Они знали, кто я. И получали плату за то, что, держали меня пленницей, внушая мне, будто я помешанная служанка. Впервые с тех пор, как я очутилась здесь, они это выдали. И притом вполне определенно. Теперь не смогут сказать, что я полоумная Нэн, живущая в грезах. Я леди Анна Невилл, И отныне все их уловки будут бессмысленны.
— Возвращайся к себе в комнату, Нэн, — сказала Мег. — Не бойся этого идиота. Он к тебе больше не сунется. Я позабочусь об этом. И о том, чтобы ты, муженек, не довел нас всех до виселицы.
Она подтолкнула меня к двери.
— Лучше дайте мне уйти, пока не поздно, — сказала я. — Если отпустите сейчас, я всеми силами постараюсь спасти вас от расплаты за содеянное.
— Заткни рот.
Пока я поднималась по лестнице, Мег подталкивала меня в спину. Потом втолкнула в комнату. Ключ все еще торчал в замке.
— Гостей у тебя больше не будет, — сказала она. — Не только сегодня, но и вообще никогда.
Потом заперла меня, и я услышала ее шаги вниз по ступеням.
Я прислонилась к стене, испытывая головокружение, но вместе с тем и легкое торжество.
Я чудом спаслась от невыносимой участи. Меня мутило при воспоминании об этом отвратительном, пыхтящем, распутном скоте и его намерениях. Мег спасла меня. Я была ей благодарна. Но она еще и покончила со всеми сомнениями, какие могли прийти мне в голову. Я — это я, нахожусь в здравом уме и должна бежать отсюда.
