Однако африканец не стал продолжать схватку, оценив новую опасность. С быстротой молнии он отпрыгнул к «баобабу», сделал ложное движение влево, вызывая выстрел неведомого соратника Максима, а сам бросился вправо, скрываясь в зарослях «тростника». Послышался его зычный крик:
– Каунда, матарезе!
Мрак в пятнадцати метрах от Максима вылепил плывущую призрачную фигуру неопределённых очертаний. Послышался хриплый шёпот:
– Командир, это я! Сюда!
Максим подобрал винтовку, шлем, метнулся прочь от цепи «баобабов», встречаясь с «призраком».
– Дом?!
– Он!
Это и в самом деле был лейтенант Жора Редошкин по кличке Дом, у которого был американский М4 с насадкой для бесшумной стрельбы.
– Я тут уже часа четыре околачиваюсь, – сообщил Редошкин. – Думал, ты где-то у них в плену.
– Не повезло, – сказал Максим, прислушиваясь к нарастающему в лагере шуму. – Уходим!
– Куда?
– У меня есть неподалёку база.
– А эти мракобесы как же?
– Ещё вернёмся.
Удивлённый лейтенант не нашёлся, что сказать в ответ, и последовал за командиром.
Через несколько минут они были далеко от разворошенного муравейника «борцов за свободу „Африки“».
Глава 17
Надежда на дождь
Дождь начался после полудня, не очень сильный, но неприятный и нудный. Разумеется, это резко осложнило жизнь членов экспедиции, сузило возможности аппаратуры по изучению местности и снизило активность группы, особенно в части визуально-оптического наблюдения.
Почти все забрались в палатки, и на поляне остались только охранники лагеря, защищённые плащ-накидками.
Разочарованный скорым изменением погоды Плащинин доложил в Москву о начале работ, используя воздушный шар с антенной, поднятый выше облаков, и принялся уточнять у Карапетяна детали поиска «червоточин» по тонким полевым эффектам.
Егор Левонович, занятый настройкой аппаратуры, отвечал на вопросы скупо, чем совсем привёл в уныние начальника экспедиции, после чего тот вызвал в свою палатку Савельева и поинтересовался у полковника, верит ли он в сумасбродную идею физика.
– Я верю в его великолепный ум, – ответил Сергей Макарович. – Не было случая, чтобы идеи Егора не оправдались и чтобы он подвёл кого-нибудь. Да, гипотеза о канале, связывающем нашу брану… ммм, Вселенную с соседней, достаточно необычна, но ведь и происшествие с нашей группой и экспедицией ЮНЕСКО не менее фантастично. Тем более что других идей нет.
– Кондратюк продолжает утверждать, что здесь побывал НЛО.
– Это его работа. Он на НЛО зубы съел и докторскую защитил, поэтому и отстаивает свою идею. Но ведь нет ни одного доказательства, подтверждающего прибытие инопланетян.
– Дырки в земле – следы посадочных лап.
– Бред! – махнул рукой Сергей Макарович.
– Почему? – удивился начальник информационного управления. – Вполне логичный вывод после взвешивания всех данных. Даже Геннадий Дмитриевич склоняется к этой идее.
– Просто потому, что больше не на кого свалить причины исчезновения ДРГ.
– Но и у вас, кроме сумасшедшей гипотезы Карапетяна, нет ничего реального?
Сергей Макарович пожевал губами, нехотя кивнул.
– Голова пухнет, если честно, и всё-таки я склонен верить Егору. У нас есть шанс, и…
– Им надо пользоваться, – усмехнулся Плащинин. – Знаю я вашу мантру.
В палатку вошёл Кондратюк в мокрой плащ-накидке, отряхнулся, откинул капюшон.
– Противная погода, хуже нашей осени. Температура плюс двадцать два и дождь! – Кондратюк скинул тёмно-зелёную накидку. – Потеешь как в бане, а раздеться нельзя. Даже в дождь какие-то мошки вьются.
– Москиты, – сказал Плащинин.
Специалист по НЛО посмотрел на Савельева.
– Ваш друг молчит? Что он собирается измерять?
– Спросите у него, – пожал плечами Сергей Макарович. – Вряд ли эффект взаимодействия бран будет виден визуально.
– Бран, – усмехнулся Кондратюк. – Придумали же словечко – корень слова «браниться». Такая же бредятина, как и вся теория суперструн. Никаких «кротовых нор» и «червоточин» не существует, это досужие вымыслы теоретиков. Но есть реальные следы посадки НЛО, их и следует изучать в первую очередь.
– Будем изучать всё, что находится в радиусе километра от лагеря, – сказал Плащинин. – Тарас Гаврилович, прошу вас присоединиться к группе Карапетяна, ваш трезвый взгляд на вещи будет очень востребован.
– Позвольте мне присоединиться к военспецам, – пробурчал Кондратюк. – Челидзе меня понимает лучше и поддерживает мою точку зрения.
Он имел в виду доктора физико-математических наук, заведующего лабораторией радиоуглеродного анализа одной из исследовательских структур Минобороны.
– Нет, работать будете с Карапетяном, – возразил Плащинин. – Можете общаться с кем угодно, однако помогать будете Егору Левоновичу.
Кондратюк вытер мокрое лицо платком, кинул взгляд на Савельева, отвернулся к установленному в палатке кофе-автомату.
– Хорошо. Кофе можно?
– Разумеется, Тарас Гаврилович, могу предложить армянского коньячку для поднятия духа, захватил с собой, – генерал кхекнул, – для обеззараживания. Вы правы, африканские джунгли – это настоящий ад, хотя и здесь живут люди.
– Вы не видели ада бразильской сельвы, – сказал Савельев. – Даже аборигены не отваживаются уходить в ее глубины надолго.
– Вы там были?
– Случалось в молодые годы.
– Я помню, – кивнул Плащинин. – Вытаскивали упавший в сельву военный спутник.
Сергей Макарович промолчал. Воспоминания о прыжке в ад бразильского леса были не самыми приятными в жизни, и говорить об этом не хотелось.
Кондратюк включил кофемашину, сделал эспрессо, не предлагая остальным. Сел на брезентовый раскладной стульчик.
– Судя по дыркам от посадочных рычагов, – сказал он, – корабль пришельцев был очень большой. Странно, что его не заметили радары американцев. В Судане стоит их «Око Саурона», как они называют свою РЛС дальнего обнаружения ARSR‐4, она должна была засечь посадку НЛО.
Плащинин и Савельев переглянулись.
– А если всё-таки Егор Левонович прав? – поднял бровь генерал.
– Он теоретик, – позволил себе пренебрежительную кривую ухмылку Кондратюк, – я практик, а от теории до практики дистанция огромного размера, как от России до Африки и дальше.
Плащинин засмеялся.
Савельев поморщился, но спорить с «практиком» не стал. На душе было муторно, словно он кого-то обманул и теперь вынужден был скрывать обман от других. Чтобы развеяться, он вышел из палатки начальника экспедиции, накинул капюшон плащ-накидки.
