Максим приложил палец к губам.
– Не кричи! Мы не можем бросить своих товарищей, постараемся их разыскать. Вы улетите, и у нас будут развязаны руки.
– А потом? Как вы вернётесь?
– Так же, как и вы, – сказал Редошкин. – За нами пришлют вертолёт.
– Но в записке написано, что иномера… – Вероника споткнулась.
– Иномериана, я так понял, что это тоннель между мирами. Что тут непонятного?
– Написано, что она вот-вот оборвётся!
– Авось не оборвётся.
– В таком случае и я могу остаться! Я лёгкая и вам не помешаю, буду готовить еду, ягоды собирать, грибы. И нечего тут ржать!
Редошкин и Максим спрятали усмешки. Лейтенант с сомнением посмотрел на Максима.
– Я бы возразил, но решать тебе.
– Подумаю, – пообещал Максим, колеблясь между «нет» и «да». С одной стороны, помощница отряду не помешала бы, с другой – никто не мог с уверенностью утверждать, что вертолёт прилетит за оставшимися ещё раз. И не давало покоя ещё одно обстоятельство: Вероника была племянницей президента. Как он отреагирует на невозвращение племянницы, представить было трудно.
Вероника просияла, хотела захлопать в ладоши, и Максим едва успел перехватить её руку.
– Никому ни слова! Учись сдерживаться! Не то улетишь вместе со всеми.
– Могила! – Девушка чмокнула его в щеку, сделала преувеличенно серьёзную мину и, когда он отпустил её, сказала театральным шёпотом: – Слушаюсь, командир!
Отбежала к седой соотечественнице.
Редошкин проводил девушку оценивающим взглядом.
– Похоже, она от тебя без ума, товарищ майор. Кстати, ты не забыл, что она племянница президента?
– Только об этом и думаю.
– Нас потом не сдадут под трибунал?
Ответить Максим не успел, послышались крики:
– Смотрите!
– Летит!
– Вертолёт!..
Максим поднял голову.
В небе на высоте ста пятидесяти – двухсот метров появился знакомый силуэт «Ми‐8» с бесшумно вращавшимися винтами. Несколько мгновений он опускался, как призрак, в полной тишине, потом на стоящих на берегу людей обрушился могучий гул двигателей воздушной машины, вызвав ответный хор криков.
Но вертолёт, летевший к земле винтами вниз (у Максима замерло сердце!), вдруг сделал невероятный кульбит и перевернулся почти на одном месте, зависая в воздухе.
На берег обрушилась ещё одна волна рёва и свиста: лётчики врубили двигатель на форсаж!
Максим опомнился, прыгнул на седло аэробайка, и аппарат стрелой вонзился в потемневшее небо, направляясь к земному собрату.
В боку вертолёта открылась дверь, в ней показался силуэт человека. Раздался почти неслышимый в гуле винтов голос:
– …дитесь!
Из двери выпала лестница.
– …дитесь! – повторился крик. Голос принадлежал полковнику Савельеву, в этом не могло быть сомнений, и Максим крикнул в ответ:
– Приземляйтесь! Нас много!
– Ри… слиш… лик! Дав… му! – донеслась фраза.
Максим перевёл её как: «Риск слишком велик, давай по одному!»
– Хорошо, понял вас!
Аэробайк камнем упал на берег реки.
– Женщины! – крикнул Максим. – Идут первыми! Садитесь вы и вы!
Мария Ивановна, на которую указал майор, неуверенно посмотрела на отступившую Веронику.
– Садитесь, – махнула рукой девушка. – Я за вами.
Мария Ивановна села сзади Максима.
Вторую пассажирку не пришлось уговаривать, черноглазая смуглянка сама уселась за её спиной.
Максим плавно поднял аппарат к лестнице, но понял, что подняться по ней, раскачивающейся от порывов ветра, в кабину вертолёта не смогут не только женщины, но и мужчины. Несладко пришлось бы даже тренированным спецназовцам.
– Снимайте их! – крикнул он изо всех сил, начиная подъём к самому проёму двери.
Его поняли. Из кабины высунулся мужчина в чёрном комби, протянул руки к пассажиркам.
Черноглазая вцепилась в его руку, и её, вскрикнувшую, буквально выдернули с сиденья, переправив в чрево кабины. За ней тем же манером втащили Марию Ивановну, не издавшую в отличие от напарницы ни звука.
– Сколько ещё? – прокричал Сергей Макарович, лицо которого снова появилось в проёме двери.
– Десять! – ответил Максим.
– Только десять?! Почему?
Но майор уже направил аэробайк к земле, не желая терять ни секунды.
Следующими пассажирами стали третья женщина экспедиции и Вениамин Витальевич. На его место хотел сесть белобрысый бельгиец, но Максим жестом показал ему – в конец очереди!
Высадка на борт вертолёта прошла без задержек: дюжие парни (из команды полковника, решил Максим) легко приняли пассажиров, не делая ни одного лишнего движения. Попутно майор восхитился мастерством пилотов, удерживающих тяжёлую машину практически на одном месте, не давая ей рыскать из стороны в сторону.
Последующие рейды не отличались друг от друга ничем: посадка, короткий полёт, высадка, никаких сюрпризов и неожиданностей. Всего Максим переправил на борт «Ми‐8» десять человек, пока не заметил, что не видит Кости.
– Дом! – рявкнул он, оглядывая опустевший лагерь боевиков и берег реки. – Где ботаник?!
– Тут был, – изумился лейтенант.
– Вероника, где Костя?!
– Не знаю! – растерялась девушка. – Я видела его пару минут назад.
– Ищите! Костя! Бегом сюда!
Никто не отозвался.
Лейтенант метнулся к катеру, залез внутрь, выскочил, разведя руками.
Начали звать ботаника, хором и по отдельности:
– Костя! Выходи! Тебя ждут!
Но ботаник как сквозь землю провалился.
Максим сделал круг над лагерем, высматривая молодого человека в зарослях «тростника», потом выругался сквозь зубы и поднялся к вертолёту, отметив про себя, что эвакуация археологов длилась не больше десяти минут.
– Садитесь! – крикнул ему Сергей Макарович.
– Уходите! – крикнул в ответ Максим. – Мы остаёмся!
– С ума сошёл, майор?! Садитесь немедленно!
– Не могу, товарищ полковник! Здесь где-то бродят мои ребята. Нашёлся только лейтенант Редошкин. Хасик… капитан Керзоев погиб, остальные, наверно, разбросаны по большой территории. Мы их найдём!
– Кто – мы?
– Я, лейтенант Редошкин, Вероника Соловьёва и… ботаник этот неугомонный, Константин…
– Какого дьявола?! Вези их сюда!
