Один из способов развить эмоциональную гибкость – понять и выразить свои чувства
Слишком сильная фокусировка, такая как у круглого отличника, который забыл, как веселиться, не позволяет Мыслителям мечтать о чем-то новом. Согласно нашему опросу, 64 % из них жалеют, что не способны принимать больше рисков в профессиональной сфере. Мыслители могут стать слишком консервативными в своей верности протоколам, фраза «только так это и делается» – их стереотипное мышление. В своем эссе для онлайн-издательства The Awl поэт Кеннет Голдсмит написал о том, почему быть немного рассеянным или «глупым» в нашей повседневной жизни на самом деле неплохо. Тем самым он имел в виду, что не всегда хорошо избегать опасностей, быть неумолимо сфокусированным на результате и избегать ошибок. «Умный человек – как выдающийся спортсмен, достигший показателей, о которых простые смертные могут только мечтать. Пропотев за то, чего он достиг, умный получает неплохие дивиденды за что, во что инвестировал свои силы. Умный всегда движется вперед. Но, играя в игры с высокими ставками, умный постоянно боится, что он может потерять так тяжело давшуюся победу. Умный всегда оглядывается. Успех или поражение, победа или проигрыш, умный всегда действует только в двоичной системе. Умный выматывает других и выматывается сам».
В мыслях новичка много возможностей.
Сюнрю Судзуки
Не существует простых ответов на вопросы карьерной навигации и ее обновления. Мыслители обычно придерживаются одного пути, но в эти дни найти свой путь в профессиональной сфере – это игра, больше похожая на 3D шахматы, чем на шашки. Один из ключевых инструментов для тренировки риска в наборе Мыслителя – попытаться снова ощутить то, что они чувствовали, когда выбирали карьеру, которой так тщательно придерживаются. Им нужно обновить свое сознание новичка. Хотя я и не буддист, буддистская концепция дзен «сознание новичка» – одна из тех, в которую я абсолютно верю. «В мыслях новичка много возможностей, – объяснял дзен-мастер Сюнрю Судзуки, – но в мыслях эксперта их совсем мало». Нам не нужно быть Стивом Джобсом. Господь знает, что нет. Но кое-что мы можем, как моя дочь Кейт: открыть свое природное любопытство к предметам, связанным с работой, которой мы занимаемся в настоящее время. Любопытство можно развивать, стараясь смотреть шире, собирать идеи, навыки и строить отношения с людьми. Ворчливый актер Хью Лори из сериала «Доктор Хаус» очень четко это выразил: «Я думаю, это ужасно – ждать до тех пор, пока не будешь готов. У меня сейчас такое чувство, что никто и никогда не бывает готовым делать вообще что-нибудь. Не бывает практически никогда такого состояния. Существует только здесь и сейчас. И с тем же успехом вы можете сделать это сейчас. Я имею в виду, я уверенно могу сказать, что если соберусь прыгать с веревкой или сделать что-то подобное, то не буду. Я не сумасшедший и не рискую так сильно. Но думаю, что, в общем-то, сейчас такой же подходящий момент, как и любой другой».
Джим Крамер о риске
Джим Крамер – ведущий ежедневного шоу Mad Money на телеканале CNBC – проводит интервью с бизнесменами, которые потом отвечают на звонки телезрителей. Но самое запоминающееся в шоу – это яркие и откровенные мнения Крамера об определенных акциях и рынках вообще. Он также является одним из авторов программы Squawk On the Street канала CNBC и основателем TheStreet.com – интернет-ресурса о финансовой информации и хрониках, которому вот уже 19 лет.
Перед тем как начать карьеру в СМИ, Крамер работал в сфере финансов, и самым успешным его начинанием был хедж-фонд, который он основал и которым управлял с 1987 по 2001 год. А до того как он поступил на юридический факультет Гарварда и прежде чем начал карьеру на Уолл-стрит, он был журналистом-репортером газет Tallahassee Democrat и Los Angeles Herald Examiner.
Какой самый значительный риск вы принимали в профессиональной сфере?
Джим Крамер: Хотите риска? Уйдите с работы, ради получения которой вы работали несколько лет, уйдите с работы, на которой за первый месяц вам заплатили больше, чем вы заработали за всю свою прежнюю жизнь. Уйдите из банка Goldman Sachs. Однако именно это я и сделал [в возрасте 32 лет] в феврале 1987 года, потому что всегда хотел работать на себя. И хотя мне нравилось это место, я знал, что если не сделаю такой шаг, то никогда на это уже не смогу решиться.
Впервые я попытался получить работу в Goldman в 1981 году, в том же году поступил на юридический факультет в Гарвард. Мне нравилась биржа, и хотя хотел быть адвокатом, я знал, что летом между первым и вторым годами обучения на юридическом факультете обычно не получают работу там, где будут работать после университета. Я подумал, что если уж работать на бирже, то можно с тем же успехом пойти в Goldman Sachs, который был и остается лучшим инвестиционным банком.
Но тут возникла огромная проблема. Банку не нужны были молодые люди с юридического факультета. Они хотели нанимать на работу студентов только бизнес-факультетов. Так началась моя двухлетняя одиссея, во время которой я пытался доказать, что заслуживаю шанса – одного из 25 выделенных мест в банке, которые ежегодно получали выпускники бизнес-факультетов. В следующие два года я три раза проходил собеседование в Goldman Sachs, и каждый раз мне отказывали, но я просто не считал «нет» за ответ. И когда меня наконец наняли в отдел продаж ценных бумаг, где моя работа заключалась в советах «индивидуальным предпринимателям с высокой ценностью активов» и малым организациям в том, что делать с их деньгами, я не мог поверить в свою удачу. Выплаты были моментальными, процент – приличным, люди – великолепными, а волнение – постоянным.
Однако по какой-то причине мне было этого мало. Почему-то я хотел работать на себя. Так что я сделал самое глупое и самое гениальное решение в моей жизни – уволился. Через четыре года после начала работы в банке я ушел и основал свой хедж-фонд.
Глупо? Да, потому что через два месяца после начала работы я уже задолжал 10 % за год. Я потерял почти все, что заработал за время работы в Goldman. Потом, после того как мне наконец удалось выйти в плюс 3 %, наступил обвал рынка 1987 года. К счастью, мне удалось перед этим вывести деньги в наличные; это было одним из действий, которые в ретроспективе выглядят гениальными, но в то время это был просто акт самосохранения, так как рынок до своего падения был чудовищным.
Можно считать, что в тот момент мне попался бриллиант. Из-за того, что я перевел деньги в наличные перед падением рынка, мне удалось получить положительную выручку [за год], чем на тот момент почти ни один менеджер хедж-фонда не мог похвастаться. На самом деле почти все управляющие хедж-фондами, кого я знал, во время этого периода оказались разбитыми в пух и прах.
Это означало, что [инвестиции] размером в десятки миллионов долларов направлялись в мою сторону, и я даже мог ими управлять. К счастью, я вернулся в бизнес с показателями, близкими к нулевым, и мне удалось получить прибыль в 24 % после выплаты всех комиссий за более чем 14-летний период, и потом я ушел на пенсию, чтобы двигаться дальше и все свое время посвящать журналистике и телевидению.
