Глава 21
Именем Коммунистической Партии
Кабинет ЧК был ярко освещен. Здесь установили дополнительные лампы и большой стол, на котором сейчас лежал подававший большие надежды племянник товарища Субботина. Глаза его были закрыты, а веки чуть заметно подрагивали.
Чеслав в белом халате с закатанными до локтей рукавами, хмурясь, вытер руки полотенцем.
– Ну? – поинтересовался Берзин, сидевший в кресле коменданта. – Хоть какая-то надежда есть?
– Никакой, – мотнул головой Корбут. – Он в коме. И умирает!
– Ты же врач, Чеслав! Сделай что-нибудь! Я лично отвечаю за товарища Блюмкина!
ЧК демонстративно, показывая, что Блюмкину уже все равно, закурил.
– Я хирург. А здесь – отравление сильнодействующим ядом! Он попал в кровь через одну из этих игл. – Корбут ткнул пальцем в принадлежавшие Вездеходу иглы и трубку, которые лежали у ног Блюмкина. – Что прикажешь отрезать этому парню, чтобы нейтрализовать действия яда, происхождение которого мне, к тому же, неизвестно? Хочешь ты, Яша, этого или нет, но через несколько минут все будет кончено!
– Та-а-ак! – Берзин встал, привычным движением одернул гимнастерку. – Мы попали, товарищ Корбут. Обосрались так, что отмыться вряд ли сможем. Ты выпустил карлика, а я, старый дурак, позволил выйти на поверхность самому Игорю Блюмкину.
– Кто ж знал, что так будет? – вздохнул ЧК.
– Кто знал?! Твою мать, Чеслав, если ты уже не в состоянии живого от мертвеца, то…
– У Вездехода не было пульса. Клиническая смерть. Я не мог предвидеть…
– Надо было предвидеть! – Яков грохнул кулаком по столу и выпучил глаза. – Смотри-ка, он шевелится…
ЧК коснулся пальцами шеи Блюмкина.
– Тебе показалось. Если будешь так молотить по столу, он не только сдвинется с места, но и может упасть на пол. А вообще-то товарищ Блюмкин умер…
– Хорошо. Плохо то есть. – Берзин нервно кусал губы. – А как поживает наш герой?
– Вездеход? Что ему сделается? Скоро очухается. Перевязан и закован в кандалы.
– Черт, о черт! – Яков вскинул руки к потолку. – Он положил четверых лучших диверсантов «Дзержинской», а сам, видишь ли, скоро очухается. Знаешь, Чеслав, если я кому и завидую меньше, чем нам с тобой, так это карлику. Субботин прикажет его четвертовать.
– Вот тебе и отличный способ переключить гнев товарища Субботина с нас на Вездехода. Ведь, по сути дела, он один во всем и виноват.
– Хоть одна стоящая идея. – Берзин задумчиво потер подбородок. – Значит, так. Я еду на «Дзержинскую» первым, докладываю Субботину о героической гибели племянника, а ты с телом товарища Блюмкина и виновником его смерти приедешь вслед за мной. Выразим Субботину свои соболезнования, ну и… Поможем придумать достойное наказание Вездеходу. Авось, прокатит.
– У тебя бы да и не прокатило, старый лис.
Через два часа Яков вновь стоял у знакомого кабинета, ожидая аудиенции.
Охрана пропустила Берзина не сразу.
– Товарищ Субботин просит вас подождать, – сообщил охранник. – У него важная встреча.
Берзин стал прохаживаться по коридору, искоса наблюдая за дверью кабинета. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем дверь распахнулась. Мимо Берзина прошел высокий человек в черной одежде с мечом странной формы, рукоятка которого высовывалась у него из-за плеча. Яков проводил незнакомца взглядом, с удивлением понимая, что никогда не встречал его среди партийных руководителей. А парень, судя по всему, принадлежал к их числу. Иначе к Субботину его не подпустили бы и за версту.
– Можете войти, товарищ Берзин.
На этот раз партийный бонза чувствовал себя лучше и находился в прекрасном расположении духа. Он сидел за письменным столом, держа в действующей руке стакан чая в серебряном подстаканнике. Субботин кивнул на стул.
– Садитесь, Берзин. Отличные новости! Просто чудесные. Наши основные конкуренты и идеологические противники вот-вот перегрызутся между собой. Ганза, фашисты и конфедераты одновременно навалятся на сатанистов с «Тимирязевской», примутся делить ресурсы. Тут-то мы и ударим! Да. Ударим. Давно пора показать им всем кузькину мать. А что у вас? Я сейчас говорил с товарищем Москвиным. Генеральный секретарь утвердил назначения Блюмкина на должность. Надеюсь, вы уже нашли общий язык с новым руководителем? Ваш опыт, товарищ Берзин, будет очень полезен моему племяннику. Вы, я уверен, станете правой рукой Игоря. Наверное, есть новости о засаде на этой станции… Как ее…
– «Полежаевской».
– Да. Удалось схватить Вездехода?
– Так точно, товарищ Субботин. В эти минуты его уже доставляют сюда в кандалах.
– Карлик. В кандалах. Видать, он и вправду опасен, если его надо заковывать. Любопытно будет взглянуть на этого маленького мутанта. – Субботин отхлебнул чая. – Что за похоронное выражение лица, товарищ Берзин? Все идет по плану. Задание выполнено. Выше нос!
– У меня плохая новость. – Яков вздохнул. – Очень плохая, товарищ Субботин. Ваш племянник…
– Что-о-о?! Что с моим племянником?!
– Товарищ Блюмкин пал смертью храбрых…
Берзин был готов к любым неожиданностям, поэтому легко уклонился от пущенного ему в голову стакана, который ударился о дверь и разлетелся на осколки. На полу растеклась лужа чая. Субботин встал. Пальцы его впились в край стола, лицо приобрело оттенок серого камня, губы посинели, а глаза вылезли из орбит.
Берзину показалось, что страшное известие помогло Субботину излечиться от паралича, но уже в следующую минуту тот рухнул в кресло и принялся растирать себе грудь в районе сердца.
– Как? – глухо простонал партийный бонза, моментально превратившийся в несчастного старика. – Как это случилось?
– Его убил Вездеход. Товарищ Блюмкин сам вызвался участвовать в задержании преступника.
– А ты? Ты куда смотрел? Молодой дурачок попер на рожон, но ты, Яков! – На глазах Субботина появились слезы. – Я знаю тебя тысячу лет! Стреляный воробей! Как же так? Как же так…
– Готов понести наказание.
– Заткнись! – Субботин вытер мокрые щеки. – Сейчас же всех ко мне! И этого Вездехода, и обоих Корбутов! Я им устрою очную ставку! Я… Да я собственными руками разорву недомерка на куски! Сын, племянник… Что я скажу матери Игоря? О-о-о-о, за что мне такое наказание!
Берзин вышел на платформу, чтобы оставить Субботина наедине с его горем и встретить Чеслава с Вездеходом. Похоже, гроза миновала. По крайней мере для него.
Чтобы не терять времени, Яков направился в лабораторию профессора Корбута.
Там царила бурная деятельность. Группа ученых под руководством Михаила Андреевича монтировала какую-то хитрую установку. Единственное, что понял Берзин из увиденного, было то, что в центре опутанного проводами и шлангами аппарата должен был помещаться человек. Представив себя в этой установке Корбута, Яков почувствовал, как по позвоночнику пробежала стая ледяных мурашек. Чтобы там не монтировали все эти гении, от этого следовало держаться подальше.
